Призраки Зазеркалья - стр. 2
Комната была довольно просторной и уютной, благодаря стараниям Риты, а теперь еще и Жени. Шерстяной плед прикрывал старенький диван, как и рассохшийся паркет – плетеные коврики. Маленькие фонарики, развешанные под потолком, делали обстановку куда душевнее. Два внушительных фикуса в глиняных горшках, деловито растопыривших зеленые ветки, занимали два табурета.
Все ничего, но и здесь имелась своя ложка дегтя.
В самом углу комнаты большим темно-коричневым пятном выделялся деревянный шкаф.
Он казался Жене самым уродливым и вычурным из всех шкафов, которые она только видела. Его дверцы противно скрипели, а серебряная амальгама широкого зеркала потускнела и стала мутной. По бокам от зеркала изображался древнегреческий миф: страдающий Орфей протягивал руки к своей жене Эвридике, безвременно погибшей и обитавшей в царстве мрачного Аида. Деревянная поверхность самого шкафа покрылась сетью мелких трещинок и потемнела.
Но куда более странным Жене казалось то, как он плотно стоял у стены, будто на треть врос в нее. Девушка решила, что прежде тут была ниша, в которую кто-то втолкнул громоздкий шкаф, чтобы освободить в комнате больше места.
Очевидно, что он прочно прирос к стене, и его, пожалуй, не сдвигали добрую сотню лет.
Рита, конечно, восторгалась им и ни за что бы не согласилась избавиться от подобной антикварный вещи, которую Женя называла «трухлявым хламом».
В нем хранились самые обычные вещи. Удивительно, насколько он казался древним снаружи и как хорошо сохранились его полки, перекладины и стенки внутри. Полированное дерево сохраняло свою гладкость и твердость без малейших признаков разрушения. Рита заботливо очищала шкаф от пыли, втирала лимонное масло, воск, пахнущий медом, и развешивала мешочки с лавандой.
Евгения искренне не понимала ностальгических вздохов сестры по ушедшим временам. Она была довольна, что родилась в современном мире и имеет возможность пользоваться благами и достижениями современной цивилизации.
А тут еще Рита, любовно протирая чертов шкаф, умудрилась пораниться о торчавший гвоздь в углу так, что из пореза вытекло несколько капель крови и упало на нижнюю стенку.
К изумлению Жени, сестра испугалась вовсе не вида крови, а того, что теперь пятно будет не отмыть. Бормоча проклятия, Женя потащила ее в ванну, где они как следует промыли ранку под холодной водой с мылом, а затем залили перекисью водорода.
Маргарита, пока сестра бинтовала ей руку, недоумевала, откуда в углу взялся гвоздь, которого там никогда прежде не видела.
– Сама виновата, – вздохнула она. – Наверное, от влаги древесина стала подвижнее, вот гвоздь и вылез. Надо же… Маленькая шляпка, и я ее не заметила.
– Это тебя научит перестать возиться с этой развалиной, – сердито проговорила Женя. – Продай его, а?
– Ты что! – Рита возмутилась. – Шкаф-то тут причем? Это я гвоздь не заметила. Может, мне только из-за него и захотелось тут поселиться. Он мне сразу понравился, понимаешь?
– Не понимаю, – отрезала сестра. – Вот подхватишь столбняк или еще какую заразу, будешь знать!
Однако, несмотря на опасения Жени, обошлось без воспаления, и ранка стала затягиваться довольно быстро.
Злосчастный гвоздь был немилосердно вколочен в деревянную поверхность молотком, замазан сверху быстросохнущим клеем и закрашен краской, подходящей по цвету. Получилось довольно неплохо. Рита не видела такого варварского обращения со своим любимцем, а когда заметила, то сестра убедила ее, будто сверилась со старинным справочником по ремонту антиквариата и сделала так, как там написано.