Призраки Сумеречного базара. Книга первая - стр. 20
– Ну, ладно, – сказал ее брат, ободряюще кивнув раненому. – Я сейчас кое-что принесу из лазарета. Разберемся с этим сами.
Он отправился за перевязочными материалами, оставив Изабель и странного истекающего кровью мальчика вдвоем.
– Вы с братом, кажется… очень близки, – заметил Джонатан.
Изабель заморгала.
– Ну, конечно.
Тоже мне новость – а кто не близок со своими братьями? Но Изабель воздержалась от сарказма, поскольку Джонатан был гостем, и, к тому же, раненым.
– Так, значит… вы станете парабатаями? – рискнул спросить Джонатан.
– Ой, нет, не думаю, – покачала головой Изабель. – Парабатаи – это немножко старомодно, разве нет? К тому же, мне не нравится, что для этого нужно пожертвовать своей независимостью. Я прежде всего принадлежу себе, и только во вторую очередь я дочь своих родителей и сестра своих братьев. Я и так уже много кому кто. И не хочу никому быть кем-то еще – во всяком случае, надолго. Понимаешь?
Джонатан улыбнулся. Один зуб у него был сколот. «Интересно, как это случилось?», – подумала Изабель. И тут же подумала, что зуб ему откололи в какой-нибудь эпической драке.
– Не знаю, – ответил Джонатан на ее вопрос. – Я-то никому никто.
Изабель закусила губу. До сих пор она не осознавала, что принимает чувство защищенности как должное.
Пока Джонатан говорил, он смотрел на Изабель, но стоило разговору прерваться, как он снова уставился на дверь, за которой исчез Алек.
Изабель не могла не отметить, что Джонатан Вейланд провел у них в доме меньше трех часов, но уже явно пытается подыскать парабатая.
Затем он раскинулся на стуле с прежним видом «я-слишком-крут-для-вашего-Института», и раздраженная его позерством Изабель забыла об этой мысли. Только ей, Изабель, позволено быть позером в этом Институте.
Они с Джонатаном играли в гляделки, пока не вернулся Алек.
– Ой… тебе как лучше, чтобы я тебя перевязал? Или хочешь сам?
Лицо Джонатана оставалось непроницаемым.
– Я сам могу. Ничего мне не нужно.
– Ой, – с несчастным видом сказал Алек.
Изабель не могла понять, чем объясняется это деланое безразличие Джонатана – желанием оттолкнуть их или стремлением защититься. Но он был ранен. Алек все еще стеснялся чужих, а Джонатан явно был человеком замкнутым, так что между ними будет одна сплошная неловкость, хотя Изабель уже видела, что на самом деле они друг другу понравились. Она вздохнула. Мальчики – это нечто. Придется взять ситуацию в свои руки.
– Сиди смирно, идиот, – велела она Джонатану, выхватила у Алека мазь и принялась наносить ее на рану. – Побуду ангелом милосердия.
– Э-э-э… – протянул Алек. – Кажется, многовато мази…
Действительно, все выглядело так, как будто кто-то слишком сильно сжал середину тюбика с зубной пастой. Но Изабель считала, что если боишься запачкать руки, результатов не жди.
– Все нормально, – быстро сказал Джонатан. – В самый раз. Спасибо, Изабель.
Изабель подняла глаза и усмехнулась. Алек быстро размотал бинт. Заметив, что мальчики вышли из ступора, Изабель отступила. Родители не обрадуются, если она нечаянно превратит их гостя в мумию.
– Что тут происходит? – раздался в дверях голос Роберта Лайтвуда. – Джонатан! Ты же сказал, что не ранен!
Обернувшись, Изабель увидела на пороге кухни и маму, и папу – руки сложены на груди, глаза прищурены. Она предположила, что у родителей имеются возражения против того, чтобы они с Алеком играли с новичком в доктора. И возражения весьма серьезные.