Призраки поместья Сент-Мор - стр. 13
– А свеча?
– Должна их проявить.
Госпожа Лустенбергер закивала, хотя и не поняла, как устройства работают.
Теперь Николас Райт предстал в глазах больше как изобретатель, нежели писатель-мистик. Он навесил на устройство катушку с лентой, словно собирался показать кино. Следом соединил провода со шкатулкой и электрической свечой.
– На ленте должны появиться символы, если дух, – на этом слове Николас вздохнул, – решит с нами поговорить. Но сомневаюсь, что это произойдет.
Устройство, напоминающее телеграф, по изобретательской логике Николаса должно было уловить тот же мистический разряд, что и он сам тогда в библиотеке. Оголенные провода должны были преобразовать его в символы азбуки Морзе и отпечататься на ленте. Но такого никогда не случалось.
– Девушки не любят скептиков, – игриво сказала Елена, словно не имела троих детей и семерых внуков. Мистическое приключение омолаживало.
– Он просто русский, – шепнул ей Фабрис. Та понимающе кивнула. Как будто это что-то значило.
Николас сделал вид, что не услышал. Сейчас он был занят тем, что быстро крутил ручку на шкатулке. Устройство жужжало. Свеча вспыхивала и гасла.
– Мсье Дюмаж, мне нужна ваша помощь, – обратился Николас.
– С удовольствием, – ответил Фабрис и принялся вертеть ручку вместо Николаса.
От постоянного вращения аппарат Бодо затрещал, а электрическая свеча Яблочкова загорелась.
– Скоро таким чудом осветят не только Санкт-Петербург, но и весь мир, – сказал Николас, заметив завороженный взгляд Елены.
Затем он достал из саквояжа железный конус с небольшим отверстием и надел его на свечу. Чердак утонул во тьме. Остался только луч. Николас медленно вращал конус, и луч плыл по комнате.
– Следите за светом, возможно, вы что-нибудь и увидите.
– А вы? – тихо спросила Елена.
– Я уже убедился, что призраков не существует.
Словно в противоречие его словам половица у дальней стены скрипнула. Луч метнулся в сторону звука. Лишь бочонок из-под вина, да несколько досок. Теперь скрипнуло в другом месте. Но тоже ничего. Что-то скрипело и шуршало по темным углам, но избегало света. Старушка от пробираемого страха уменьшилась в размерах. Распаленный в преддверии чуда Фабрис крутил ручку жужжащего механизма. Пот бежал по лицу. Мышцы правой руки горели. Но останавливаться он не собирался.
– Может, погасить свечу? – неуверенно спросила Елена, хотя мысль остаться в полной темноте невероятно пугала ее.
– Все, что мы видим, – тихо начал Николас, – есть отражение света. Но призраки, если верить, что они существуют, не что иное, как его преломление. Поэтому принято считать их прозрачными и в то же время вполне осязаемыми. Так что без света никак.
Позади троицы раздался грохот. Госпожа Лустенбергер впилась ногтями в руку Фабриса, отчего тот вскрикнул и бросил ручку. Николас мотнул конус, но было уже поздно, свеча погасла. В темноте раздался крик старушки.
– Крутите ручку, Фабрис, – выкрикнул Николас.
– Оно уже здесь! – перебил его женский крик. – Рядом со мной! Спасите!
– Крутите!
– Не могу, госпожа крикунья, сковала мои руки!
– Отойдите! – Глаза еще не привыкли к темноте. Николас действовал на ощупь. Он нашел устройство и стал вращать ручку, сняв со свечи Яблочкова конус. Но свет не появился.
– Крутите же! Спасите меня! – верещала старушка. – Оно схватило меня за ногу и тащит!