Призраки не лгут - стр. 45
– Мне надо поговорить с вами, – начал он. – Мы должны найти Викки Беннет… Ее подозревают в убийствах в Бригиттагордене.
– Но я… – Даниель что-то прошептал.
Гуннарссон резко замолчал и стал ждать продолжения.
– Я не расслышал.
Врач молча наблюдал за ними.
– Я не думаю, что это она, – прошептал Даниель. – Она очень добрая…
Он вытер слезы на щеках и под очками. Гуннарссон пояснил:
– Я знаю, что вы связаны требованием конфиденциальности. Но вы сможете как-то помочь нам найти Викки Беннет?
– Я попробую, – пробормотал Даниель, после чего крепко сжал губы.
– У нее есть знакомые, которые живут рядом с Бригиттагорденом?
– Может быть… Мне как-то трудно собраться с мыслями…
Гуннарссон застонал и попробовал сформулировать вопрос по-другому.
– Вы были куратором Викки, – серьезно начал он. – Как по-вашему, куда она направилась? Нам наплевать, виновна она или нет. Об этом мы ничего не знаем. Но мы знаем, что она похитила ребенка.
– Не может быть, – прошептал Грим.
– К кому она направляется? Куда едет?
– Она напугана, – дрожащим голосом ответил Даниель. – Скорчилась под каким-нибудь деревом, спряталась, это… это… О чем вы спрашивали?
– Вам известно о каком-нибудь ее тайнике?
Даниель забормотал что-то о сердце Элисабет, о том, что он уверен – у жены просто не выдержало сердце.
– Даниель, если вам трудно, не отвечайте, – сказал врач. – Если вам надо отдохнуть, я попрошу этого господина зайти позже.
Даниель затряс головой, постарался дышать спокойнее.
– Назовите какие-нибудь места, – не отступался Гуннарссон.
– Стокгольм.
– Где именно?
– Я… я ничего не знаю о…
– Да черт же дери! – взревел Гуннарссон.
– Простите, простите…
Подбородок Даниеля дрожал, углы губ опустились, в глазах стояли слезы. Он отвернулся и громко заплакал, сотрясаясь всем телом.
– Она убила вашу жену молотком и…
Даниель стукнулся головой о батарею с такой силой, что очки с толстыми линзами упали ему на колени.
– Вон отсюда, – резко сказал врач. – И молча. Я допустил ошибку. Больше никаких бесед.
Глава 42
Парковка перед больницей Сундсвалля была почти пуста. В пасмурный день длинное здание производило впечатление необитаемого. Бурый кирпич заштрихован белыми рамами словно бы незрячих окон. Йона прямо через низкий кустарник направился к входу в больницу.
На медицинском посту в холле никого не было. Комиссар немного подождал у регистрационной стойки с выключенной лампой; наконец возле поста остановился уборщик.
– Где у вас отделение судебной медицины? – спросил Йона.
– Это двадцать пять миль к северу отсюда, – приветливо улыбнулся уборщик. – Но если вы имеете в виду патологоанатома, я могу вас проводить.
Вместе они прошли по безлюдному коридору и в просторном лифте спустились в подземный этаж больницы. Там было холодно; большие плиты пола кое-где потрескались.
Уборщик открыл несколько тяжелых, обитых железом двойных дверей; в конце коридора показалась еще одна дверь, на которой висела табличка “Отделение клинической патологии и цитологии”.
– Удачи! – сказал уборщик, указывая на дверь с табличкой.
Йона сказал “спасибо” и пошел по коридору; на линолеуме виднелись следы колесиков от каталок и тележек. Комиссар миновал лабораторию, открыл дверь в секционную и вошел в выложенное белым кафелем помещение, где стоял сделанный из нержавеющей стали стол для вскрытия. С потолка свешивалась люстра; ее свет, вместе с сиянием ламп дневного света, производил гнетущее впечатление. Дверца морозильной секции зашипела, и двое мужчин выкатили оттуда поддон.