Призраки. 19 темных историй - стр. 17

Я же не удержался, спросил, а чего Якуб так вытанцовывал. Оказалось, парень хотел показать, что так старик чесался. Так он не чесался, а танцевал, – говорю. И тут до Якуба дошло, старик исполнял танец смерти.

Якуб замолчал. Прошло пять минут, десять. Как оказалось, рассказ был окончен. Уже на следующий день Якуба как подменили, он стал сожалеть, что посвятил меня в эту историю.

– Да ничего, все нормально, – пытался я его успокоить.

Да, еще зачитал ему один абзац из «Графа Калиостро» Алексея Толстого.

«Он отошел шага на два, смерил глазами круг и опять наклонился, намечая мелом по круговой линии двенадцать знаков зодиака, двадцать два знака каббалы, ключ и врата, четыре стихии, три начала, семь сфер. Окончив чертить, он вошел в круг».

Сказал ему, что в русской классике всегда интересовались инфернальными идеями. «Пиковая дама» Пушкина и последняя повесть Тургенева «После смерти (Клара Милич)».

Но он как-то странно стал на меня смотреть. Упомянул незнакомых мне Агнешку и Сташека (его польские друзья в Москве), мол им не рассказывал. И в нашем общении будто черная кошка пробежала, он меня сторонился, и здоровался лишь для соблюдения этикета. Он не знал, что я во многом с ним согласен, вот читаю Лавкрафта и записал себе в дневник его фразу: «…история ужасов так же стара, как сами человеческие мысли и речь».