Призрак нации. Русский этнос в постсовременности - стр. 5

Укажем на один фактор, который при всем желании конспирологическим не назвать. При наличии территории, простирающейся от Европы до США и от просторов Арктики до границ Средней Азии, Россия имеет малочисленное население и чрезвычайно слабые внутренние коммуникации. Отсюда – низкая связность страны, создающая предпосылки для этнической и геополитической дивергенции. Даже титульная нация современной России, русские, начинает подвергаться воздействию региональных особенностей. И это не удивительно, если вспомнить, что обязательное «паломничество в Москву» является для многих дальневосточников и сибиряков слишком дорогим удовольствием. Совершается оно, как правило, раз в жизни, и этого, разумеется, мало, чтобы почувствовать свою прочную связь со страной.

Жителям сибирских и дальневосточных «окраин» гораздо доступней Китай, страны Юго-Восточной Азии, Япония и Соединенные Штаты, чем города центральной части России. Азиатско-Тихоокеанский экономический регион вообще представляет собой сейчас самый мощный и самый перспективный аттрактор мировой экономики. Однако, переключая на себя товарные, денежные и людские потоки, он тем самым, вместе с Европейским Союзом, работающим в противоположную сторону, способствует «экономическому растаскиванию» России. Разные части ее поляризуются по разным осям. Конечно, всерьез говорить, например, о сибирском сепаратизме еще преждевременно, хотя в печати эта тема время от времени обсуждается[3], но исследователи, занимающиеся проблемами российского этногенеза, уже прогнозируют этническое расхождение собственно Европейской России, ее южных районов (Ростовская область, Краснодарский край, Ставропольский край), Сибири и Дальнего Востока. Здесь накапливаются культурные и поведенческие различия, возникает вполне ощутимый уже сейчас местный патриотизм, формируется отчетливое региональное мировоззрение, могущее стать базой для выделения каждого из этих субэтносов в особый «народ».

Это уже не из области конспирологии. Образование на территории современной России нескольких независимых государств, преимущественно русских по этническому составу, – вполне вероятная версия близкого будущего.

Не успокаивают в данном случае и аргументы, которыми любит оперировать власть, – насчет единства происхождения, культуры, веры и языка. Арабы, скажем, несомненно представляют собою единый этнос и тем не менее уже давно распределены по самостоятельным государствам. Попытки объединения их, как это было с Египтом и Сирией или с Египтом, Сирией и Ираком, предпринятые в конце 1950 – начале 1960-х гг. потерпели провал. Да что там арабы! Лучше спросим, чем, например, боливийцы, граждане государства Боливия, отличаются от колумбийцев, граждан государства Колумбия? Или, что то же самое, чем эквадорцы отличаются от венесуэльцев? Единое происхождение, единый испанский язык, единая вера, единый ареал обитания. Сами эти народы, возможно, видят различия между собой, но весь остальной мир их просто не ощущает. И ничего – живут в разных странах, отношения между которыми не всегда складываются благополучно.

Исторический опыт показывает, что нигде противоречия не вспыхивают с такой остротой, как между близкими родственниками. Здесь они достигают высшей точки накала. Дабы не ходить далеко, вспомним отношения между Россией и Украиной после распада СССР – их сюжет развивался от скандальных «газовых войн» до настоящей, хотя и «гибридной», территориальной войны. И потому вполне можно представить себе сводки экстренных новостей: «Сибирь требует от России компенсаций за период насильственной оккупации». Или «Защитим наш Дальний Восток от имперских амбиций Москвы!».