Призрак Мастера - стр. 4

– Глеб! Что с тобой? Давай смеряю тебе давление…

– Не надо! Всё в порядке.

– Женя говорит, будто ты видишь то, чего на самом деле нет. Может, у тебя галлюцинации?

– Так ведь оператор смотрит через объектив, а я вижу реальную картину.

Подобная логика вряд ли кого-то убедит, но Алина решила подыграть – спорить с болезным ни к чему, только хуже будет:

– В этом нет ничего удивительного. Ты как автор сценария и режиссёр обязан проникнуть в самую суть «закатного романа», потому и видишь то, что другие не в состоянии разглядеть.

У Глеба своё мнение на этот счёт:

– В том-то и дело, что истина доступна только самому Булгакову. А это виде́ние – знак, указание на то, что я так и не сумел разобраться в его замысле, – и дальше, тяжело вздохнув, Глеб как бы подвёл огорчительный итог: – Съёмки придётся остановить.

Алина в ужасе:

– Глеб, это невозможно! Разбирать декорации, массовку отправлять по домам… Ведь уйма сил потрачена на фейерверки и другие спецэффекты! А потом всё сызнова? Да знаешь ли ты, сколько времени уходит на макияж для этой сцены? А гробы, все эти ходячие скелеты куда девать, за ночь всё растащат. Оркестр в полтораста музыкантов снова приглашать… Неужели ты не понимаешь, что Несвятский тебя с потрохами съест?

Глеб только пожал плечами:

– Если снять этот фильм мне не суждено, пусть так оно и будет. А халтурить не стану, даже если Несвятский подаст на меня в суд, чтобы компенсировать убытки, – потом, видя, что на глаза Алины навернулись слёзы, попытался успокоить: – Есть у меня предчувствие, что к завтрашнему дню найду нужное решение. Скажи всем, чтобы к десяти утра всё было готово.

– Ты уверен?

– Да.

Как правило, озарение случается, когда его совсем не ждёшь, однако в этом случае совсем не так, поскольку слишком многое поставлено на карту. Один день простоя ему простят, а если с поиском решения затянет, через неделю продюсер найдёт другого режиссёра, и тут даже Водопоев не поможет.

Так что же делать – заново перечитать московские главы? Но Глеб их знает почти что наизусть, и маловероятно, что за несколько часов обнаружит то, до чего за полвека булгаковеды не додумались. В итоге решил прогуляться по тем заповедным уголкам Москвы, которые так или иначе связаны и с романом, и с биографией Булгакова. А начал с дома на Большой Садовой, где располагалась «нехорошая квартира», затем прошёл по Малой Бронной мимо Патриаршего пруда, и вот уже, миновав Никитский бульвар, добрался до Арбатской площади.

Налево – улица, ведущая к Кремлю, а справа – Арбат, по нему ездил «великий вождь» в сопровождения эскорта, направляясь в сторону «ближней дачи», что недалеко от Кунцево. Не странно ли, что здесь пересеклись пути генсека и персонажей из шайки Воланда? О том, что есть что-то общее между Сталиным и Воландом, уже давно писали, а если так, тогда нельзя сводить содержание московских глав романа к истории взаимоотношений Мастера и Маргариты на фоне событий, словно бы позаимствованных из анекдота. Нет, всё гораздо глубже! Но где, в какой главе писатель дал хотя бы крохотный намёк на то, как относился Булгаков к действующей власти?

Первый вопрос, на который следует найти ответ: когда Воланд прибыл в Москву? Судя по тому, что «балычок особенный» Арчибальд Арчибальдович «у архитекторского съезда оторвал», события происходят в 1937 году, когда состоялся Первый Всесоюзный съезд архитекторов. Эту догадку косвенно подтверждает и упоминание «Дома Драмлита», фасад которого отделан чёрным мраморов, а ведь роскошный Дом писателей в Лаврушинском переулке был построен в том же году. Чего уж больше, если всё предельно ясно?