Призрачные истории - стр. 2
В письме к другу и первому биографу П. С. Попову Булгаков упомянул один из мистических случаев, когда он воочию увидел любимого учителя[2]. Это неожиданное булгаковское видение Гоголя было связано с решением МХАТа возобновить пьесу «Дни Турбиных». Казалось бы, он должен быть рад этому долгожданному событию, но, к сожалению, после возвращения пьесы на сцену в жизни писателя случился нездоровый ажиотаж. В начале его стали со всех сторон поздравлять, причём делали это все подряд, в том числе и недоброжелатели; последние бестактно заглядывали ему в глаза и завистливо сулили большое обогащение. Писатель не знал, куда скрыться от подобных поздравлений. Однако по мере приближения к премьере проблемы нарастали, приобретая новые досадные детали: все кому не лень начали выпрашивать у него контрамарки, которые он получил в очень ограниченном количестве. Наиболее настырные требовали билеты в партер со словами: «Я смертельно обижусь, если не получу билета на премьеру».
От всей этой кутерьмы вместо радости у Булгакова, как он выразился, «свет померк в глазах». Далее случилось невероятное, о чём он откровенно поведал Попову: «Кончилось тем, что ко мне ночью вбежал хорошо знакомый человек с острым носом, с большими сумасшедшими глазами[3]. Воскликнул: „Что это значит?!“» Михаил Афанасьевич ответил видению: «Ты же сам сказал: „В голове кутерьма, сутолока, сбивчивость, неопрятность в мыслях…“» Свой горький ответ учителю он закончил словами: «Укрой меня своей чугунною шинелью!» Соглашаясь с просьбой, Николай Васильевич склонил голову и исчез.
Здесь надо заметить, что Гоголь почти в прямом смысле выполнил его просьбу: «укрыл» своего верного ученика. Случилось это после ухода Булгакова в мир иной. В доказательство данного мистического факта приведу воспоминания вдовы писателя Елены Сергеевны Булгаковой: «Я никак не могла найти того, что бы я хотела видеть на могиле Миши – достойного его. И вот однажды, когда я по обыкновению зашла в мастерскую при кладбище Новодевичьем, – я увидела глубоко запрятавшуюся в яму какую-то глыбу гранитную. Директор мастерской на мой вопрос объяснил, что это Голгофа с могилы Гоголя, снятая с могилы Гоголя, когда ему поставили новый памятник. По моей просьбе при помощи экскаватора подняли эту глыбу, подвезли к могиле Миши и водрузили». Так, под гоголевской Голгофой Булгаков навечно обрёл заветный покой.
Между Еленой Сергеевной и Михаилом Афанасьевичем было немало мистических моментов, повлиявших на их дальнейшую судьбу. Самой известной является история их знакомства. Она произошла в доме Нирнзее в Большом Гнездиковском переулке, дом 10, куда оба были приглашены к художнику Моисеенко[4]. Дело было на масленичной неделе в 1929 году.
В то время Булгаков был женат на Л. Белозерской. Она не смогла составить ему компанию, и по этой причине он решил остаться дома. Позже писатель вспоминал, что непонятно какая сила подтолкнула его и он всё же отправился к Моисеенко.
Изначально Елене Сергеевне не хотелось идти к художнику, и она была готова отказаться от визита, но узнав, что там будет Булгаков, приняла приглашение. Дело в том, что она любила современную литературу и к тому времени прочла почти всё, что он написал; «Роковые яйца» и «Белая Гвардия» произвели на неё сильное впечатление.