Признание - стр. 28
– Ну что ж, пойдемте на кухню.
Следом за ней он пошел по дорожке и каменным ступенькам, проложенным между грядками с лекарственными травами, цветами и овощами. Огородик вплотную примыкал к двери кухни. Ратлидж обратил внимание на то, что хозяйка тщательно ухаживает за садом и огородом. На грядках и клумбах все пышно росло и цвело, а почва между грядками тщательно выполота.
На кухне он отметил ту же опрятность. На столе лежала чистая, отутюженная скатерть; на раковине и шкафчиках не было ни пятнышка, как и на полу.
– Я Нэнси Бразерс, – представилась женщина, предлагая гостю стул и вставая перед широким буфетом. – А зачем вам понадобились те, кто служил в усадьбе?
– Пока еще не знаю, – ответил ей Ратлидж. – Я ищу женщину, чей снимок внутри этого медальона. – Он достал медальон из кармана и протянул Нэнси, держа за цепочку. – По моим сведениям, она, возможно, жила в усадьбе «Берег».
Миссис Бразерс не взяла медальон.
– Значит, вы юрист или полицейский? – спросила она.
Ратлидж сказал ей правду:
– Я из Скотленд-Ярда. Обычно мы не разыскиваем владельцев пропавшей собственности. Но в данном случае она может помочь нам в другом, довольно важном деле.
Миссис Бразерс взяла медальон, нашла застежку и открыла его.
– Ах!
– Вы узнаете ее? – спросил Ратлидж, видя, как пристально она смотрит на крошечную фотографию.
– Медальон… еще бы я его не узнала! – медленно ответила Нэнси Бразерс. – А я думала, что все осталось в прошлом!
– Что именно, как вы думали, осталось в прошлом?
Она вздохнула и повернулась лицом к окну.
– Место было не сказать чтобы приятное – прямо-таки нехорошее, – не сразу ответила она. – Я бы давно ушла, если бы было куда идти. Но ведь здесь у нас не Лондон и даже не Тилбери, где без труда можно устроиться к другим хозяевам.
Ратлидж задумался. Не выдумывала ли она отговорки, чтобы остаться на «нехорошем» месте? Может, она пытается обмануть – но кого? Его или себя саму?
– В каком смысле нехорошее?
Нэнси Бразерс глубоко вздохнула:
– Не люблю сплетничать о тех, кто выше по положению.
– Понимаю. Более того, ваши чувства похвальны, – осторожно ответил Ратлидж. – Но, видите ли, сейчас речь идет не о сплетнях. Полиция ведет расследование, и ваш долг – помочь представителям закона всеми возможными средствами. Если вам что-то известно, вы уж предоставьте специалистам решать, что важно, а что – нет.
– Медальон был на миссис Рассел в тот день, когда она пропала. Я точно знаю, потому что сама помогала ей надеть его и видела его в полдень в тот день, когда она пришла домой обедать. Медальон тогда еще был на ней.
– Что случилось с миссис Рассел? Удалось ли найти ее живой… или мертвой?
– Да ведь в том-то и странность. Она как будто исчезла бесследно. Сын видел ее в два часа; она спускалась к причалу. Никому и в голову не приходило, что с ней что-то случилось, до самого вечера, а потом я поднялась наверх, чтобы помочь ей переодеться к ужину… – Повернувшись, миссис Бразерс взяла с сушилки миску и переставила ее на полку. – Они, полицейские то есть, конечно, допросили нас всех. Интересовались, не тревожилась ли она из-за чего-то. Может, волновалась или боялась? Спрашивали, не питал ли кто-нибудь к ней враждебные чувства… Откровенно признаться, иногда с ней приходилось тяжело, но ведь миссис Рассел не молодела, а старики часто капризничают. По крайней мере, тогда она казалась мне старухой, ведь я была совсем девчонка. Бывало, она подолгу возилась со своими волосами; хотела, чтобы они были такие же густые и красивые, как в то время, когда ей было восемнадцать. Или выговаривала мне за то, что, мол, пепел не выметен как положено, хотя я его выметала. Но ведь за такие мелочи не захочешь человеку зла, верно?