Приют горного странника - стр. 21
Инесса Львовна, до того с трудом сдерживавшая нарастающее раздражение, тут не вытерпела:
– Надо иметь уважение к окружающим, вы ведь не в кабак пришли, а в культурное учреждение и, вообще, вы могли бы снять головной убор в общественном месте, где присутствуют дамы!
Если бы Инесса Львовна могла сейчас взглянуть на себя в зеркало, то пришла бы в ужасное расположение духа: она раскраснелась, глубокие морщины избороздили лоб, а искаженный в гневе рот придавал лицу брезгливую гримасу.
Дед молчал, и в столовой воцарилось молчание. Гости сосредоточились на своих тарелках. Нависшую напряженную паузу нарушил робкий голос Люси:
– Извините, а можно еще соли? У нас пустая солонка.
– Ох, какая я разиня! – Елизавета Капитоновна всплеснула руками и, мысленно поблагодарив Люсю за отвлекающую спасительную реплику, принесла из кухни соль.
– Вот и сольца нашлась, – не унимался дед. – Соль всему голова, без соли и жито трава… Да-а, вона раньше как… соль была на вес злата…
Инесса Львовна метнула такой взгляд в сторону старика, что сидевший напротив нее Павел Иванович почувствовал острую необходимость вмешаться и разрядить грозовую тучу, сгущавшуюся в столовой. Он обратился к вернувшейся с кухни Елизавете Капитоновне:
– Вы продукты закупаете в магазинчике напротив?
– Нет, этот магазин обслуживает жителей поселка, да еще приезжие гости иногда там делают покупки. Муж ездит в Лесогорск и берет продукты оптом. Получается выгоднее.
– Вы говорите про городок, на пути к вам? – голос Инессы Львовны дрожал, выдавая раздражение. – Он весь покрыт пылью и дымом! Создается ощущение, что ты попал на какую-то большую шахту: кругом горы каких-то шлаков или еще чего-то…
– Это отвалы отработанной горной породы, – пояснила Елизавета Капитоновна. – Отработанная медная руда, к сожалению, сваливается неподалеку, практически в черте Лесогорска. И за многие годы работы меднорудного комбината образовались эти горы.
Инесса Львовна взорвалась от негодования:
– Но они что! О людях вообще не думают?! Чем там дышат люди?! Я пока пересаживалась с автобуса на такси, так меня до слез замучил кашель… Эта едкая пыль создает какой-то сладковатый привкус во рту. Она же проникает в легкие! А потом возникают всякие болезни! Ну, у нас же богатое государство, и ему легче всех лечить, чем предотвращать болезни!
Опять наступила пауза, но ненадолго. Павел Иванович обратился к соседнему столику, занимаемому четой Непрухиных:
– Вы далеко ходили вокруг озера? Дошли до староверов?
– Мы собирались дойти и посмотреть на этих старообрядцев, – бодрый голосок Люси пришел на смену нескончаемому потоку жалоб Инессы Львовны. – Но путь оказался длинным, да… к тому же еще, вся тропа была в огромных лужах, идти было тяжело, и мы вернулись.
– Люся, будь до конца откровенной, – прервал ее Глеб. – Она не договаривает, что все время теребила меня за рукав и шептала: «Давай вернемся, а то я боюсь, вдруг из-за кустов выскочит медведь».
– Не смешно, Глеб, – заметила с укоризной Люся. Она собиралась еще что-то добавить, но в этот момент Дормидонт Нилович, стараясь не привлекать к себе внимания, сильно ткнул пальцем в бок Инессу Львовну, сопроводив свои действия вопросом:
– Ты пошто рыбку-то не кушаешь? И некажешь ничево про нее? Она бы тебе хорошо пошла…