Приют гнева и снов - стр. 3
– Расслабьтесь, Мэри, и разожмите руки.
– Мод, – говорю я. – Меня зовут Мод.
Слышно, как ручка скребет по бумаге.
– Ну вот, уже неплохое начало, – произносит он. И я думаю, как же это просто. Будто семечки щелкать. – Дышите глубоко. Расслабьтесь.
Мои пальцы оцепенели и отказываются слушаться. Я медленно разжимаю их.
– Представьте, что вы в безопасном и красивом месте, и постарайтесь вообразить его.
Боярышник. Боярышник и стоячая вода в кромешной ночи.
– Представьте, что гуляете там, вы в безопасности.
Гуляю? По болоту? Ночью?
– Все спокойно, – говорит он. – Ничто не может вам навредить.
Кто-то кричит в коридоре. От шагов дрожит пол. Вибрация доходит и до моей кровати.
– Где вы сейчас? – спрашивает врач.
– В моей комнате. – Я открываю глаза.
Он кивает и делает запись в моих бумагах.
– Интересно. Ничего не получилось вспомнить? Совсем?
– Нет.
– А увидеть безопасное место?
– Нет.
Он кивает и продолжает писать.
– Ничего страшного. Гипноз выявит больше.
– Гипноз?
– Возможно, вы слышали о месмеризме.
Я сажусь на кровати.
– Месмеризм? Как в мюзик-холлах?[1]– Он хочет сделать из меня идиотку, посмешище. – Вы хотите посмеяться надо мной? Нет.
Он поднимает руку.
– Никто не будет смеяться. На протяжении всего сеанса вы будете находиться в состоянии покоя и только мысленно вернетесь в прошлое. – Он улыбается. – Гипноз позволит нам пробудить ваше подсознание и добраться до давно забытых воспоминаний. – Он смотрит в сторону, закрывая свой блокнот. – Я освобожу ваше прошлое.
– Но что, если я не хочу выпускать его на свободу?
– Вам нечего бояться. – У него открытый, честный и теплый взгляд. Глупо это, наверное, доверять красивым глазам. В конце концов, однажды они меня уже предали.
– Во Франции врачам удалось добиться великолепных результатов благодаря гипнозу при лечении истерии, – сообщает он. – Думаю, он поможет и нам в случае с вашей болезнью.
– Моей болезнью?
– Травматическая амнезия. – Он наклоняется ко мне, луч света в виде ромбика падает на его лоб, словно бриллиант, словно третий глаз открывается прямо в центре. – Иногда после катастрофы… – Его голос смягчается. – После пугающего или какого-то печального события… – Он думает, что мне надо пояснить значение слова «катастрофа». – …Наш разум выбирает забвение. И прячет все связанные с ним воспоминания как можно дальше. Таким образом мы защищаем себя, это наша стратегия выживания. Но жить в состоянии постоянного страха никому не захочется, правда?
Не хочу говорить ему, что мне страшно и всегда было страшно, сколько я себя помню.
– Я всегда была больна, – говорю я ему вместо этого.
– Нет. – От его улыбки мне хочется плакать. – Нет, не всегда. Когда-то вы чувствовали себя хорошо.
Значит, было время до безумия, и этот доктор Диамант хочет вернуть меня в него.
Не уверена, что это хорошая идея. Совсем не уверена.
Тетрадь остается у меня. Поверить не могу. Все остальное принадлежит лечебнице – даже одежда на моих плечах, но карандаш и тетрадь – мои. Я раскрываю ее и пролистываю страницы. Она пахнет свежестью и новизной, страницы не пропитаны вонью лечебницы. Я оглядываюсь в поисках безопасного места, чтобы спрятать ее. В этой комнате много таких укромных мест. За столом есть как раз подходящего размера выемка между половицами и стеной. Цветочная тетрадь идеально туда помещается.