Приятный кошмар - стр. 63
К тому времени, как я заканчиваю бросать ему в лицо вопросы и обвинения, я тяжело дышу. Часть меня охвачена ужасом – та часть, которая не может поверить, что я действительно высказала вслух все, что за последние три года проносилось в моем мозгу столько раз, что и не счесть. Но есть и другая часть меня, более значительная, которая чувствует себя освобожденной благодаря тому, что я наконец-то высказалась открыто.
Смущает ли это меня? Да, но разве небольшое смущение не стоит того, чтобы наконец получить ответы на мои вопросы? Вы чертовски правы, это того стоит.
Во всяком случае, до тех пор, пока Джуд не смотрит мне прямо в глаза и не говорит:
– Мы учимся в одной школе. Так что я никак не могу вести себя так, будто ты не существуешь.
Теперь уже я сама реву в раздражении, хотя у меня это больше похоже на истошный крик.
– Ты опять об этом? Опять сводишь все к обыденным деталям вместо того, чтобы дать ответ на вопрос, на который я чуть ли не умоляю тебя ответить?
– Клементина…
– Не смей называть меня Клементиной, – со злостью бросаю я. – Ты так жалок, что не можешь ответить даже на простой вопрос. А может, дело не в том, что ты жалок, а в том, что ты говнюк.
Я выложила ему про себя все, обнажила перед ним свою душу. Взбешенная и более уязвленная, чем мне хотелось бы признать, я отворачиваюсь. Черт возьми. Черт, черт. И черт бы его побрал. Он не стоит того, чтобы…
Джуд останавливает меня, мягко сжав мой локоть и снова повернув меня к себе лицом.
– Ты целовалась потрясающе! – кричит он мне в лицо. – Вкус твоих губ был как ананас. Мне хотелось обнимать тебя вечно. И я никогда в своей жизни ничего не желал так сильно, как знать, что ты принадлежишь мне. Что ты моя.
Я не свожу с него глаз, потрясенная до глубины души, и его слова повисают между нами. Даже шторм унимается ради его признания, ветер стихает, а дождь прекращается, так что мы стоим и смотрим друг на друга, и между его губами и моими нет ничего, кроме нескольких дюймов воздуха.
– Тогда почему? – шепчу я, когда мне наконец удается хоть что-то произнести. – Почему ты ушел? Почему полностью выбросил меня из своей жизни? Выбросил так жестоко?
– Потому что… – начинает отвечать он, и его голос срывается на последнем слоге.
– Потому что, – повторяю я, затаив дыхание и чувствуя, как мое сердце бешено бьется в груди, пока я жду, когда он снова обретет дар речи.