Приятный кошмар - стр. 15
Мы все сидим молча, пока все это в безупречном порядке не расставляется на любимой скатерти моей матери с цветочным узором.
Флавия, одна из самых молодых кухонных ведьм, улыбается и ставит передо мной тарелку, полную маленьких капкейков.
– Я приготовила для морковного торта твою любимую глазурь, Клементина, из сливочного сыра и ананасового сока, – шепчет она.
– Огромное тебе спасибо, – шепчу я в ответ с широкой улыбкой, при виде которой моя мамочка раздраженно хмурит брови
Я не обращаю на нее внимания.
Флавия просто проявляет любезность и доброту – что в Школе Колдер не очень-то ценится. Не говоря уже о том, что она готовит обалденный морковный торт.
Когда наконец для помпезного чаепития, которое семейство Колдер устраивает во второй половине дня по средам, все готово и все положили еду на свои тарелки, моя мать церемонно берет у дяди Кристофера деревянный молоток. Из пяти братьев и сестер, собравшихся за столом, она самая старшая. К этому своему старшинству она относится очень серьезно после того, как унаследовала его от их самой старшей сестры, когда та умерла незадолго до моего рождения… и никому: ни своим братьям и сестрам, ни их семьям не дает о нем забыть.
Хотя теперь деревянный молоток находится у нее, она не ударяет им по столу, поскольку считает, что это было бы бестактно. Вместо этого она просто держит его, ожидая, чтобы все за столом замолчали. Это занимает всего секунду – я не единственная в этом зале, которой приходилось терпеть бесконечные нотации мой матери или становиться жертвой ее дьявольских наказаний – хотя я все равно считаю, что обихаживание криклеров намного, намного лучше, чем наказание, которое она когда-то назначила моей кузине Каролине – в течение месяца чистить аквариум с чудовищными рыбами… причем чистить изнутри.
– Сегодня у нас плотная повестка дня, – начинает моя мать, – так что я бы хотела нарушить протокол и перейти к деловой части этого совещания до того, как мы закончим есть, если никто не возражает.
Никто не возражает – хотя моя любимая тетя Клодия, кажется, хочет возразить. Узел ярко-рыжих волос на ее затылке подрагивает то ли от возмущения, то ли от нервозности, но она так застенчива и замкнута, что мне трудно понять, в чем здесь дело.
Моя мать, дядя Кристофер и тетя Кармен определенно любят находиться на таких совещаниях в центре внимания, а дядя Картер большую часть времени старается переключить внимание на себя, но у него это не выходит. Это характерная черта мантикор, которой, похоже, не хватает только тете Клодии и мне. Все остальные борются за то, чтобы быть в центре внимания, как будто это единственное, что стоит между ними и неминуемой гибелью.
– Первые две недели занятий прошли исключительно хорошо, – нараспев произносит моя мать. – Новые правила движения по коридорам, установленные коридорными троллями, судя по всему, упорядочили передвижение учеников между уроками и, как мы и рассчитывали, предотвратили возникновение драк. За это время у нас не было травм.
– Вообще-то, – говорит тетя Клодия тихим голосом, более похожим на шепот, – в кабинете врачевания я имела дело с несколькими ранами и травмами от драк. Но они все были несерьезными, так что…
– Как я и говорила, у нас не было серьезных травм, – перебивает ее моя мать, с прищуром вперившись в свою сестру. – Что одно и то же.