Прививка от ничего (сборник) - стр. 5
***
Реклама на дверях магазина:
«По самым низким ценам. Хлеб. Масло. Песок. Цемент«
***
Надписи на обратной стороне бутылки водки «Привет из Одессы»:
Об чем думает старый биндюжник?
«…Он думает об выпить хорошую стопку водки…»
Исаак Бабель
***
На Дерибасовской спешащий прохожий обращается к пожилой одесситке:
– Вы не подскажете, сколько времени? А то у меня часы то туда, то сюда…
– Молодой человек! Пять минут больше, пять минут меньше – какая разница?
***
На пирсе сидят рыбаки. Подходит дама с собакой, и собака бросается в море. Один из рыбаков обращается к женщине:
– А что же хозяйке не нырнуть следом? Собачка уже нагрел море!
***
Монолог пожилой женщины в трамвае:
– У нас в коммуне три проститутки, четыре наркомана, остальные – алкоголики… Зато мы центральногородские, а поселок Котовского – это сельпо…
Глубокий подход
Маршрутка №1 преодолевает путь от полубандитской Сенной площади до пролетарски грязной Нарвской заставы. Естественно, – мимо Консерватории и Мариинского театра…
Маршрутка №1 идет мимо двух высших учебных заведений. По лицам пассажиров всегда можно определить, кто едет до Консерватории, а кто – до Института физической культуры и спорта имени Лесгафта.
В общем, маршрутное такси №1 повторяет спираль истории, но это выходит за рамки данного повествования. Главное для него – разношёрстная публика, встречающаяся в этом непростом виде общественного транспорта. Уникальном виде, позволившем ездить на такси за 15 рублей. Уникальном (повторюсь) виде, доказавшем, что в такси можно стоять.
Зато с каким шиком люди, лишённые «счастья» повелевать у себя на работе, отдают приказания водителю:
– На остановке остановите!
И вот в этом тесном сплетении судеб и локтей раздаётся тонкий голосок консерваторской барышни:
– Будьте так любезны, напротив памятника Глинке остановите, пожалуйста! Заранее благодарю!
В маршрутке повисает нехорошая тишина. Водитель сосредотачивает весь свой потенциал на обработке поступившей информации и пропускает немаленький ухаб. От толчка просыпается похмельный гражданин и, едва не выронив заветную баночку «Балтика 9», произносит:
– Глубокий, блядь, подход…
Необыкновенный читатель
Мы сидели во дворе Литературного института, прямо у памятника Герцену. Это единственное место, скрытое ветвями от декана, периодически мелькавшего в окне второго этажа.
Владик сходил за водкой. Мы отмечали удачную защиту моего диплома. За исключением замечания, что из любой моей строчки можно было бы «раскатать» целое стихотворение, всё прошло отлично. Как и первая бутылка.
Алик уснул примерно между второй и третьей. Его рыжая борода была устремлена в серое московское небо, голова запрокинута. На скамейке он удерживался исключительно силой нашей мысли.
И тут, как это обычно бывает, потянуло на философию. Кто-то завёл глубокомысленный разговор, «понятны ли стихи Ехилевского обыкновенному читателю». Я предпочитал отмалчиваться.
Жарче всех спорил Зайцев с факультета прозы. Он весь раскраснелся, по упитанным щекам текли капли пота. Вообще, прозаики пить не умеют. Больше всех у нас пили поэты и детская литература. А прозаики – сразу начинали кипятиться и говорить о вечности. Мне это не нравилось. Почему нельзя просто посидеть спокойно?