Привет, соседка! - стр. 17
— Я не был бы против.
Закатываю глаза, вздохнув.
Барс отвлекается на пиликнувшее на его смартфоне сообщение, переворачивает его экраном вниз и встает.
— Я тут кое-кого пригласил. Не сорви мне свидание.
Я так и замираю с открытым ртом, глядя на его удаляющуюся спину. Как только за Барсом закрывается входная дверь, вытираю руки салфеткой и бегу к окну. Ровной, привычно ленивой походкой он преодолевает двор, открывает калитку и встречает какую-то безвылазную гостью салонов красоты. Махнув изящной ручкой отъезжающей машине, она виснет на шее Барса и целует его — не то в щеку, не то в губы. Вглядевшись, носом припадаю к стеклу.
Он вообще обурел! Привел одну из своих сосок, тупо поставив меня перед фактом, чтобы сегодня я спала в берушах!
Обняв ее за талию, светящийся от счастья Барс, ведет ее к дому, и я бегом возвращаюсь к столу. С разгона ударяюсь мизинцем о ножку и, зажмурившись от боли, закрываю рот рукой. Нос жутко щиплет, глаза наливаются влагой, а эти двое уже входят в дом, шумно смеясь.
— Давай помогу тебе снять туфли, — любезничает Барс, пока я, потирая ноющий мизинец, салфетками промокаю глаза и хлюпаю носом.
— Ты всегда был милым, Арс, — хихикает она в манере золотой девочки — глупо и наигранно.
— Идем. — Он вводит эту куклу в комнату, и она тормозит, не сделав и двух шагов. — Вот познакомься. Это Василиса — моя палочка-выручалочка. А это Арина, — представляет он мне сей шедевр, — Серебрянская.
Пока я сканирую его подстилку взглядом, прикидывая, сколько она отвалила за силикон в буферах и губах-варениках, за шлифовку клюва, наращенные волосы, ресницы и ногти, и сколько стоит ее брендовое тряпье, она блуждает презрительным взглядом по мне. А что я? Без макияжа, с ядовито-розовой шевелюрой, полтора метра ростом, в старой пижаме не по размеру, да еще и на столе блины с индейкой, вместо ресторанного лобстера.
— Чудно, — хмыкает Серебрянская, повернувшись к Барсу. — Я надеюсь, она… — Она наманикюренными пальчиками берет его за ворот майки и, потянув на себя, остальное шепчет ему на ухо.
Барс не спускает с меня глаз, а меня мучает мизинец, который от злости болит все сильнее. Что она ему там нашептывает? Всякие гадости про меня? Поэтому он так коварно скалится?
Кивнув ей, он указывает на диван:
— Располагайся.
Продефилировав через всю комнату, Серебрянская усаживается на край дивана, кладет ногу на ногу, откидывает прядь волос за спину и достает из сумочки айфон в сверкающем бриллиантами чехле. А я опять о своем мизинце. Шмыгнув носом, трачу еще одну салфетку на слезы.
Барс уверенно проходит вдоль стола и подзывает меня:
— Иди-ка сюда.
— Можешь не объясняться! — Захожу вслед за ним в укромный уголок под лестницей и скрещиваю руки на груди. — Просто вызови такси — и я уеду. Правда, мне интересно, ты свою бабулю так же выставил бы за дверь? Все ради кекса с этой… с этой…
Барс резко хватает меня за локоть, разворачивает к себе спиной, прижимает к своей горячей груди и блокирует мои телодвижения. Носом склоняется к уху, звучно вдыхает мой запах и шепчет:
— Посмотри на нее.
— Че?
— На Серебрянскую, — уточняет шипяще.
И хотя мне не очень-то комфортно лопатками слушать биение его сердца, я собираюсь с мыслями и акцентирую внимание на его селфи-пустышке, фоткающейся с вытянутыми трубочкой губищами.