Привет, моя аварийная - стр. 10
Здесь же и мастерская Янки, она рисует немного.
Широкая арка из гостиной демонстрирует ее внутренности. Мы с Гариком вместе с любопытством разглядываем мастерскую.
Все радужно заляпано, какие-то запачканные красками кисти… скрученные тюбики… Мне рисуется здесь образ моей заляпанной в краске Янки. Не думал, что ее "немного рисую" так масштабно.
- Катерина Федоровна? - с удивлением кивает Гарик на недорисованные картины на мольбертах.
Отрицательно кручу головой.
- Янка…
- Ничего себе!
Разглядываю ее мазню. Никогда не видел. Интересно… Необычно… Наверное, даже, мог бы сказать, что талантливо, но совершенно не разбираюсь в живописи. Бросается в глаза картина с сине-фиолетовым видом города из окна. Размазанные фары… Потеки дождя по стеклу… Ладно. Офигенно она рисует. Никогда бы не подумал.
Катерина Федоровна расставляет чайные фарфоровые чашечки.
- А Вы, Игорь, значит, внук Петра Васильевича?
- Да! - разворачивается он.
- Похож… Особенно в профиль. По молодости Петр Васильевич был прекрасен в амплуа героя-любовника.
- Это комплимент, надеюсь? - суетится он вместе с ней возле стола, помогая с приборами.
- Конечно! Вы очаровательный мальчик…
Садимся.
Мой взгляд скользит по столам и полкам в поисках телефона.
Взгляд Гарика - по стенам.
- А это чьи работы?
- Вот эта стена — Михаил Пантелеевич Барских, мой покойный муж, дед Яночки. А эти две - уже сама Яночка. Еще девочкой нарисовала. Техника, конечно, не идеальная, но мне они очень дороги.
Разворачиваюсь, разглядываю. На первой - тянущийся зевающий рыжий кот, на второй — разбитое окно, увитое плющом.
- Дед учил ее рисовать. Талантливая девочка, - разливает она нам чай из резного фарфорового чайничка. - Со сливками?
- Обязательно, Катерина Федоровна. Разве я могу упустить возможность выпить с приличным человеком настоящий английский чай со сливками?
- Ой и не говорите, Игорёк, старая гвардия интеллигенции уходит, а новая прирастает очень медленно, - стреляет в меня недовольным взглядом.
- Где можно вымыть руки? - включаюсь я.
Телефона в комнате нет, планирую посмотреть в прихожей.
- Налево…
Встаю. Гарик что-то расспрашивает про Аварию.
Сумка… мне нужен ее ридикюль.
- Яночка учится на втором курсе ГУКИ...- слышу я краем уха, застывая.
"В смысле — учится?! - разворачиваюсь я шокированно в дверях. - Янка — учится?!"
- Первый курс — с блеском! А потом этот вздорный мальчишка… - раздраженно взмахивает она рукой. - Не знаю, успеет ли наверстать в зимнюю сессию. Все работы заброшены...
ГУКИ?!
Так вот куда она периодически исчезает! Коза! Сложно было сказать?! Столько крови из меня выпила своими периодическими побегами!
На старинном комоде — войлочный ридикюль ручной работы.
Открываю.
Ебануться... Граблю старушку… До чего дошел… Довела! До чего довела меня, а?
Платочки, афишки, кошелек, косметичка… Телефон!
Быстро закрываю сумку, сбегая с телефоном в ванную комнату. Закрываюсь. Пароля, благо, нет. Погружаюсь в телефонную книгу.
«Яночка» - ее старый номер. Ищу дальше. Ничего нет. Этого не может быть!
Вбиваю к себе все входящие за последний месяц с неизвестных, а потом все контакты с непонятными мне аббревиатурами. Не так уж и много, штук восемь номеров.
Всё, нам пора!
Выхожу, возвращаю телефон в сумку.
Катерина Федоровна гремит посудой на кухне.