Privatизерша - стр. 8
Оттеснив ее в глубь прихожей, к величайшему изумлению Артура, который уже видел себя с пельменями на улице, Рита вошла и довольно невозмутимо произнесла:
– Ну, блядь я или не блядь, это вопрос спорный. Однако у меня нет желания устраивать диспут на эту тему. Я устала и хочу есть. И заботься вы о будущем, а не о прошлом, то смогли бы подсчитать, что пятьдесят рублей с одного человека в одной комнате куда меньше семидесяти пяти за двоих в той же комнате на тех же условиях.
Закончив эту речь, она вошла в комнату Артура и закрыла за собой дверь. Ей, видимо, нужно было переодеться, а делать это на глазах старухи и молодого человека она не представляла для себя возможным.
Выйдя из комы, карга ринулась к двери, и Артур увидел Риту посреди своей комнаты уже без юбки, в трусиках и блузке.
– Это почему за двоих семьдесят пять, когда за одного сто?
«Действительно», – подумал он.
– Потому что сто рублей за комнату платят на Петровке, а не на Поречной! – заявила Рита и с грохотом захлопнула дверь, не достав до крючковатого баронесского носа хозяйки около сантиметра.
– Вот сучка, – змеиным шепотом сказала она и посмотрела на Артура в поисках поддержки.
– Вы знаете, мне кажется, что сто рублей в Марьине… за двоих… это действительно многовато… нет?
– К пятому дню чтоб за квартиру было уплочено! – прогромыхала в косяк старуха и отправилась в свои покои, состоящие из трех отдельных комнат.
Так Рита оказалась у Артура.
Ночью, глядя на звезды, усыпавшие покрывало ночи над Марьино, он думал о том, как хорошо от Риты пахло. Он не расслышал и трети того, что она говорила днем, но запах, струящийся от нее, запах мяты и чистого тела, не отпускал его ни на минуту. Вот и сейчас, когда в комнате висела тугая, хоть режь ножом, тишина, он чувствовал аромат, уже прижившийся в его до недавнего времени одиноком и пустом уголке жизни, и пытался догадаться, о чем думает она.
Любезно предоставленные старухой матрас и подушка – а выданы они были сразу и с удовольствием, ибо в этом разделении полов она видела гарантию моральной чистоты, царившей в этой огромной квартире, – он лежал, закинув руки за голову, и отгонял от себя «мужские» мысли. Они жадно проникали в него, властвуя безраздельно, и он уже не в силах был справляться с ними, думая о том, что будет завтра. Завтра они снова будут вместе. Послезавтра – он этого хотел – тоже, а потом наступит послепослезавтра. Где логика?
Он вдруг пришел в ужас. Артура неожиданно посетила мысль о том, что Рита решила им воспользоваться просто как удобным способом для проживания в Москве.
Напрягающие его мысли о соитии вдруг отошли, как отходит море перед цунами, и сердце зазвенело от возникшего в нем вакуума. Вот, значит, как… Это было похоже на правильный ответ. У беды глаза зеленые. Это была беда. Самая настоящая. Вооруженная коробкой с пельменями, обученная правилам торга и знаниям доисторического происхождения слова «Москва». Уже не боясь быть обнаруженным с выпирающим в лунном свете холмом посреди одеяла, Артур закинул руки за голову и криво улыбнулся.
И вдруг услышал приглушенный смех.
– А она и правда забавная.
– Что?.. – сипло спросил он.
– Старушка твоя, ты прав, забавная. И вовсе не карга.
Он угрюмо свистнул носом и отвернулся к стоящим прямо перед его носом ножкам стула.