Притворюсь твоей сестрой - стр. 24

Его слова висят в воздухе, тяжелые и ядовитые. Я чувствую, как по спине пробегает холодок. Церемония и осенний бал. Еще одно испытание, до которого остается месяц. Я сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, стараясь, чтобы лицо оставалось невозмутимым, и анализирую новую информацию.

Получается, для Роуз и дяди Эрика исчезновение настоящей Зои было очень кстати. Картина вырисовывается четче, холодная и безжалостная. Старшая наследница, принявшая силу рода, автоматически становится более сильной и уважаемой. Магический потенциал после церемонии возрастает в разы. Открываются двери к влиянию, власти, возможностям, о которых другие могут только мечтать.

Джоник наблюдает за моим лицом, пытаясь уловить реакцию. Я лишь слегка наклоняю голову, будто размышляя над его словами, а сама продолжаю анализировать.

Мог ли дядя Эрик… расчистить дорогу для своей дочери? Этот вопрос гложет изнутри. У него были средства, связи, влияние в семье. Мотив весомый, сила рода – лакомый кусок. Но тогда главная загадка: почему именно пять лет назад? Что случилось тогда такого, что спровоцировало действие? Была ли Зои на пороге чего-то, что угрожало их планам? Или просто представился идеальный случай?

Вопросы крутятся в голове, но ответов у меня пока нет. Только холодная уверенность крепнет. Зои не ошибалась. Ее предал кто-то из своих. И этот человек, возможно, до сих пор здесь, в этих стенах, улыбается за обеденным столом. От осознания мурашки бегут по коже. Я чувствую, как пальцы непроизвольно сильнее впиваются в жесткую кожу подлокотника.

– Интересные семейные будни, да? – наконец произносит Джоник, прерывая тягостное молчание. Его ухмылка становится еще шире, будто он угадывает ход моих мыслей, хотя я не проронила ни слова.

Разговор с Джоником, несмотря на всю его мерзость, дает крупицы информации. Они оседают в голове, заставляя шестеренки мыслей крутиться быстрее. Дядя Эрик… Мысль о нем теперь кажется не просто подозрением, а направлением. С ним нужно поговорить. Попытаться прощупать почву, уловить фальшь. Но и сам Джоник… Он сидит напротив,  воняя резким одеколоном, смешанным с запахом старой кожи кресла.

Джоник – мелочный, гадкий, самовлюбленный до тошноты. Его тоже нельзя сбрасывать со счетов. Что, если он не просто болтун, а паук, плетущий свою паутину в углу? Его мотивы – темный лес, а в этой семье в лесу часто скрываются капканы. Такой, как Джоник, может предать просто из спортивного интереса.

Я машинально поправляю складки своего светлого льняного платья, ощущая под ладонью живую шероховатость ткани. Мысли летают по кругу, как и пылинки в луче солнца, пробивающемся сквозь тяжелые портьеры.