Притворщик - стр. 9

– Мне не поздоровится, если ты узнаешь его номер.

– Меня его номер не интересует. Единственное, что нужно, это что бы вы поскорее из города слиняли и мне вас, дураков, убивать не пришлось.

– Даже так?

– Именно.

– Вижу, придется звонить.

– Да, уж, придется. А хочешь, я расскажу тебе, как пройдет разговор? Ты доложишь ему, что вы прокололись, а он назовет вас мудаками и прикажет возвращаться на базу.

– И все?

– И все.

– Ладно. Найди в телефоне букву «М», набирай. Алло, это Чингиз. Мне бы Григория Борисовича… Здравствуйте. Да. Нет, мы облажались. А, понял. До свидания. Угадал, слово в слово.

– Опыт не пропьешь, – ответил я скромно. – Ладно, что-то ты у меня загостился. Сейчас я развяжу твоего подельника и чешите отсюда по холодку. Больше постарайтесь мне на глаза не попадаться.

– Это, как выйдет. Наручники сними.

– Перебьешься.

– Тогда хоть ключи отдай, – попросил Чингиз, покидая мою гостеприимную обитель вместе с шатающимся подельником.

– Потерял, никак не могу найти. Как-нибудь сам управишься.

В этом я, между нами говоря, немного сомневаюсь. Дело в том, что когда я паковал спящего Чингиза, то по врожденной вредности добавил эпоксидки в замочные отверстия, так что бедолага не сможет снять оковы до самой Москвы, как, кстати, и планировалось поступить со мной.

Злой я какой-то стал, мстительный. Наверное, это от усталости. Эх, в отпуск бы сейчас, на Амур с Зеей, а не выйдет. Не оставят меня эти ребята в покое. Только приезжать за мной, чувствую, больше никто не будет. Мне просто позвонят, причем, я даже знаю, кто. Андрей Степанович Терехин, в прошлом – сухопутный адмирал из ГРУ. Степаныч, как все называют его на новом месте работы. Бывший куратор нашей службы.

– Уел ты меня, старый черт, уел! Твой этот, как его, в общем, Чингиза с группой он уделал как детей малых. Даже обидно.

– Никто не пострадал?

– Он троих газом траванул, а одного просто вырубил. Сейчас уже оклемались. Да, он на Чингиза его же наручники надел и эпоксидки в замки залил. Ребята замучились их потом распиливать. Чингиз страдает – едва без пальцев не остался и, вообще, обидно.

– Шутник этот твой Скоморох.

– Он такой.

– А давай-ка, Степаныч, накатим слегка, все-таки вечер уже, имеем полное право расслабиться.

– Ну, я думаю, немного можно, – и не самый большой любитель спиртного Степаныч изобразил на лице радостное предчувствие выпивки, как тот классический товарищ офицер из анекдота, большой дока по части выпить и покурить.

– Вот и славненько, что пить будешь, конечно же, водочку?

– Водочку, – согласился Степаныч, потирая руки в предвкушении. Вообще-то он предпочитал ирландский «Айришмен» пятнадцатилетней выдержки, не менее, или уж, в крайнем случае, «Гленлевит», но если уж шеф решил, что пределом его пристрастий может быть водка…

– А я, пожалуй, текилки. Огурца нет, извини, старина. Лимончиком закусишь?

– Нет проблем, – и старый вояка залпом жахнул полстакана сорокоградусной, краем глаза отмечая легкое презрение, проступившее на лице обожаемого шефа, как у наследного принца, вынужденного по воли злодейки-судьбы выпивать с ассенизатором. «Рукавом, что ли, занюхать? – промелькнуло в голове – Нет, пожалуй, это будет перебор».

– А, может, просто грохнуть этого твоего Скомороха? – шеф изящно и по всем правилам, то есть, с солью и лимоном откушал «Текилы Соуза» и закурил настоящий английский «Ротманс».