Присвоенная - стр. 3

– Ни в коем случае, Роза Багратовна, – мотает головой Мурад. – Мне очень нравится Белла, и я женюсь на ней. А ее предыдущий брак мы аннулируем.

2. Глава 2

Глава 2

Что? Дергаюсь в панике, как от электрического заряда. Этого нельзя допустить! Никто не знает, и сейчас объявлять – не самый подходящий момент. Но ничего другого мне не остается. Иначе до конца жизни не отмоюсь от позора. Стыдно-то как!

– Вы согласны, Белла? – только теперь замечает меня Хафизов. На холодном лице появляется некое подобие интереса.

– Мурад… – запинаюсь, не зная отчества.

– Мусаевич, – тихо подсказывает бабушка.

– Я не могу, Мурад Мусаевич, – повторяю неуверенно.

– Почему? Так любишь своего мужа? – жестко интересуется он. Тонкие губы складываются в суровую складку.

– Нет. Я… Я… – не нахожу слов. Чувствую злой взгляд отца, замечаю полные слез глаза бабушки.

На свадьбе с Равилем настоял мой отец. Я не испытывала любви к мужу. Пыталась уважать. А сейчас мне хочется развестись и отмыться. Не желаю даже вспоминать о Равиле. Лучше из лужи пить, чем жить с этим предателем!

– Пойдем погуляем по саду, Белла, – учтиво предлагает мне руку Мурад. – Поговорим. Надеюсь, твои страхи беспочвенны, и мы быстро все уладим.

Машинально вкладываю пальцы в широкую холеную ладонь. Хафизов чинно ведет меня к выходу и уже в коридоре накидывает на мои плечи собственное пальто. Теплое и такое мягкое. Пропитанное запахом необыкновенного парфюма. Так и хочется зарыться носом в ворсистую кашемировую ткань. Но нельзя. Это неприлично.

Выйдя на крыльцо, порывисто вдыхаю морозный воздух, будто вместе с ним набираю полные легкие смелости, и все никак не могу придумать, с чего начать. Раньше мне не приходилось говорить о личном с посторонним человеком. С мужчиной! Но другого пути нет. Надо во всем признаться Мураду… Мусаевичу. А потом покаяться семье.

– Почему ты приехала одна, Белла? – осторожно осведомляется Хафизов. – Где твой муж?

– Он остался в городе, – выдыхаю я. Первый вопрос не самый страшный.

– Он лучше меня? Чем же? – совершенно спокойно интересуется Мурад. – Я предлагаю тебе совершенно другую жизнь, понимаешь? А ты отказываешься. Не хочешь помочь отцу?

– Нет, не в этом дело, – мнусь я, стараясь не смотреть на высокого сильного мужчину, нависающего надо мной.

– Пойдем в сад, – предлагает он, обернувшись. Видимо, заметил в окне мать или сестру.

– Да, конечно, – киваю я, снова радуясь маленькой передышке. И снова моя рука оказывается в захвате мужской ладони. Вздрагиваю от каждого прикосновения. Так не должно быть. Неправильно это.

Опавшая листва шуршит под ногами, свинцовые тучи нависают предупреждающе, а на душе неспокойно. Да и сам сад с облетевшими с деревьев листьями кажется мне чужим и враждебным, словно не я тут носилась с самого детства. Лазала по деревьям и устраивала куклам дом в кустах смородины.

– Давай побеседуем, – кивает Мурад на скамейку, установленную около обрыва. – Тут нас точно никто подслушать не сможет. Говори, что ты хотела мне сообщить, – приказывает он, облокачиваясь на старую узловатую яблоню. Урожай давно весь собран. Но несколько круглых плодов еще краснеют на черных ветках.

«Нужно снять их, пока морозом не побило!» – думаю я машинально. И неожиданно для себя выпаливаю как на автомате.

– Мурад Мусаевич, если вам нужна женщина из нашей семьи, женитесь лучше на Гуле. Вы, наверное, хороший человек, но я не могу выйти за вас замуж.