Присвоенная - стр. 27

Иногда, в редкие минуты отдыха, глядя в зеркало, я потерянно спрашивала себя: где я? Где та сильная духом красавица, смевшая дерзить самому всесильному Кристофу? Наверное, она умерла, уступив место бледной, измученной тяжким трудом и вечным страхом девушке… Я не узнавала даже свои глаза.

Удивительно, но хозяева дома и не думали прятаться. Их роскошную светскую жизнь широко освещали пресса и телевидение. Как я позже поняла, это была забота многочисленных слуг – беречь секрет. Сложно поверить, что такое неимоверное количество людей может сохранить подобную тайну! Но животный страх в глазах каждого из них гарантировал – делалось все возможное и невозможное.

К Дженобу приезжало много гостей – политики, бизнесмены, артисты. Одного из них я даже узнала. Но, к счастью, он не узнал меня. Да и как он мог? Я должна была запомниться ему как капризная дочка влиятельного отца – красивая, ухоженная, а не ободранная невзрачная служанка. Кто же на них обращает внимание?

У меня сложился теперь совсем иной круг общения, в большинстве своем милые люди. Разного возраста, воспитания и уровня образованности, все они имели одну общую черту – необыкновенную покорность и предупредительность с хозяевами. Что наводило на размышления.

Иногда, всматриваясь в их лица, я спрашивала себя, что за нелюди были их родители, если продали своих детей. И не просто продали, а продали чудовищам! Но вспоминая мучения своей семьи, я понимала, что не все так однозначно. Кто знает, что вынудило их принять безумное решение. Ведь в жизни кроме глупых юношеских желаний, таких как у моего отца, бывают ситуации, действительно способные помутить разум человека. Ситуации, которыми с превеликим удовольствием пользуются всемогущие аристократы, столь завораживающие внешне, но наполненные гулкой пустотой бездушности внутри…

Среди прислуги были лишь три девушки приблизительно моего возраста, с которыми я в основном и общалась. Однажды я преодолела робость и спросила у Мики, старшей из них, где наши хозяева берут столь необходимую им пищу. Она, побледнев, серьезным тоном объяснила, что слуг таким образом могут наказать за провинность. Но это также зависит и от возраста и привлекательности провинившегося: старых и некрасивых они, оказывается, не любят. Но помимо слуг есть также люди, которые выплачивают свой долг подобным образом. Так что недостатка в еде хозяева не испытывают.

– И часто вы… оказывались виноватыми?

Девушки испуганно замерли с огромными, предназначенными лишь для прислуги, чашками в руках. Кира, средняя по возрасту, наклонилась ко мне поближе и зашептала в самое ухо:

– Ты лучше не зли их обоих, – ее взгляд был полон симпатии ко мне и ненависти к хозяевам. – Дженоб жестокий, случалось, избивал не угодивших ему до полусмерти. Кристоф, на первый взгляд, сдержаннее отца, но если озвереет по-настоящему – хуже не бывает! И вообще, мой тебе совет: не попадайся никому из них на глаза лишний раз, если получится. И к Мойре, дочери Дженоба, не ходи! Дольше проживешь…

Я спрашивала, потому что не могла забыть тюрьму, продемонстрированную мне в назидание за попытку побега. Стоило подумать об этом, и я снова слышала предсмертные крики, видела залитые кровью лица, пугающие равнодушием к своей судьбе.

По каким же критериям делался выбор: кому работать, а кому служить кормом? И что будет со мной после «выплаты долга»? Использованная с наибольшей эффективностью, уже ненужная, не окончу ли и я свои дни с той же маской безразличия? И для кого именно послужу пищей?.. Я догадывалась для кого.