Присвоенная Драконом - стр. 27
– Ванесса! – раздался встревоженный голос.
– Мам? – просипела я. Слезы лились рекой, и я никак не могла с ними справиться.
– Девочка, ты нас так напугала, – на лоб легла родная, прохладная рука, – как ты себя чувствуешь?
– Что произошло?
– А ты не помнишь? Тебе вчера плохо стало, ты в обморок упала.
– Обморок?
Я никогда раньше не отличалась особой чувствительностью и склонностью к театральным оседаниям на пол.
– Да. Представляешь, вышла из библиотеки, и упала.
Библиотека… Библиотека…Библиотека!
Меня аж подкинуло на кровати, когда вспомнила, что именно случилось среди книжной пыли и темноты.
И тут же пришлось расплачиваться за резкое движение. Молоточки в голове принялись стучать особенно больно.
– Ай!
– Тише, милая. Тише. Не надо волноваться.
Не волноваться? Да меня сейчас наизнанку вывернет от волнения!
– Мам мне надо тебе кое-что сказать.
– Потом скажешь.
– Нет сейчас, – превозмогая боль, я схватила ее за руку, – Я видела там Дину. Она была как неживая…
Мать неожиданно сурова нахмурилась.
– А эта Дина уже получила по первое число!
– Почему? – я ничего не понимала, – ей же было плохо…
– Ей было плохо, потому что она перебрала вчера! Стащила у отца бутылку с крепким и втихаря угомонила. Одна! Спряталась в библиотеке ото всех и… Куда только ее муж смотрел!
– Она была не похожа на перебравшую, она как будто бы опустевшая была…неживая, – приходилось аккуратно подбирать слова.
Слезы постепенно высыхали, и я уже различала, что вокруг меня. Та же комната. В усадьбе Вилсонов, те же воздушные шторы. Та же ласковая, но взволнованная мама.
– Конечно неживая! Столько выпороть! Марта, чуть от стыда сквозь землю не провалилась, когда эта дурища моталась из стороны в сторону и глупо хихикала! Позор!
Мама была настолько уверена в своих словах, что я даже засомневалась, а не перебрала ли я вчера за компанию с подругой, и не причудилось ли мне, все остальное? И пустая оболочка, и глаза с узким зрачком.
– Отец проснулся?
– Конечно, милая. Он свеж и бодр как малосольный огурец. Времени то уже почти полдень.
– Ого, – стук в ушах постепенно затих, и я попыталась сесть.
– Осторожнее! Не делай резких движений, – мама тут же обняла меня за плечи и помогла подняться, – ты вчера так и не попросила у Марты настойку крессовницы.
– Забыла. Прости.
– На выпей, – она протянула мне стакан с золотистой жидкостью.
Я принюхалась – и правда крессовница. Сейчас она точно не будет лишней.
Я осушила стакан до дна, и вернула его матери.
– Ну как? Лучше?
– Лучше.
Мне и правда стало легче. Неприятные ощущения прошли, осталась только слабость, но с ней я как-нибудь справлюсь.
– Мам, поехали домой, пожалуйста.
– Конечно, Несса. Сейчас пообедаем и поедем.
– Может, без обеда? Аппетита нет.
– Надо есть, милая. Чтобы силы были, а то взгляни на себя в зеркало – бледная, словно призрак.
– Не хочу.
Наверное, от глаз остались только воспаленные щелочки. Однако, когда я доплелась до уборной и все-таки посмотрела на свое отражение, то не увидела никаких неприятных признаков, кроме излишней бледности.
Глаза были ясными, блестящими, и как будто бы даже более яркими, чем обычно.
Может, мне и правда привиделось? Увидела, хмельную в хлам подругу и на нервах нафантазировала все остальное?
Одно я знала наверняка. Надо уходить отсюда, как можно скорее. Возвращаться домой, запираться в своей комнате и носа из нее не высовывать до приезда чессы Витони.