Пристрастный реквием - стр. 3

«Ваша книга – тот редчайший повод-случай среди телекниг, которым нельзя было не воспользоваться. Хвалить всегда трудно, но тут я с удовольствием и легко это делал. Вы недооцениваете свою книгу, возможно, потому что она не только авторская, но и соавторская. Но подбор и композиция соавторских текстов – абсолютно авторские. Еще раз поздравляю… Первое, что вдохновляет: произведение пропитано любовью. К тем людям, которые друг друга не любили.

Мукусев и Политковский

Но каждый из которых был-есть достоин любви. И ненависти. И зависти, иногда и презрения. И скорби. Книга прошита страстным желанием рассказать правду. Крайне субъективна, а получилась объективной. Каждый найдет в ее многих слоях свой «взгляд». Скрытые слезы ностальгии, надежду, неприятие, осмысление феномена эпохи гласности… Она о «Взгляде», о «ВИDе», о смерти Влада, о возможности возрождения «Взгляда», о тех, кто программу замышлял, готовил, делал, запрещал. О людях, которыми пользовались и которые пользовались…

К тем из ее героев, к которым я хорошо относился, хуже относиться не стал, к кому плохо – стал относиться несколько лучше. То есть с пониманием. Это удивительное достижение автора. В оборот вернулось много неизвестных или забытых фактов.

«Взгляд» стал одним из орудий развала СССР – и эта тема не обойдена в книге. Говорится о КГБ как об «авторе проекта», меньше – о члене горбачевского политбюро Александре Николаевиче Яковлеве, который в своих воспоминаниях о борьбе с коммунизмом писал крайне откровенно. Большие дяди рулили, а тут наивные репортеры-романтики вроде Политковского жизнью рискуют, чтобы правду донести до зрителя…

И о деньгах, которые изнутри разрушили «Взгляд» раньше, чем пал СССР.

Много нелицеприятного… Но больше всего, повторяю, в книге любви. Ненависть изживается. Об убитом Владе Листьеве, об умершем Андрее Разбаше, об их вдове…

Хочется, чтобы эту книжку прочитали. В первую очередь журналисты. Молодые. Чтобы у них не было иллюзий по поводу истории «Взгляда». Чтобы иллюзии, касающиеся профессионализма, честности, любви и верности, держались как можно дольше».

Конец цитаты. Мне, право, лестно, что один из самых известных «телеведов» России узрел в моих текстах, то, что я эксплицитно не счел нужным проговаривать.

Суть, собственно, в том, что хочется правды. Пусть и пристрастной.

170 недель хрестоматийного «Взгляда», в котором Влад проделал путь от запойного гусара до главы самой заметной отечественной ТВ-компании. Я отобрал несколько фотодокументов из архива того времени. И описал траекторию развития самого векторобразующего проекта российского ТВ 90-х, который персонифицировал Листьев.

Битлы перестройки

Пристрастно & субъективно. Без карамельных восторгов, но и без наездов хмурых постарался. Возможно, кому-то покажется излишне фамильярным употребление внутрикомандных кличек вместо традиционных имен-отчеств.

Однако я помню, что Мукусем называли Владимир Викторыча и Листом – Владислава Николаевича. А Любимова звали Люби. Любя называли.

В этой книге – несколько персон, которые, по мне, были причастны к славе «взглядовской» (в алфавитном порядке, ради минимизации упреков, которых, впрочем, знаю, все равно не избежать).

Фирменные технологические приемы команды.

Сюжеты, не все из которых, право, звездные, но я именно их запомнил.