Пристрастный реквием - стр. 16
Постпутчевый эфир 23 августа 1991 Влад провел в белом свитере. Да, собственно, и на первый выпуск Лист явился в белом костюме (справедливости ради замечу, что все же не в «криминально» белоснежном, а в таком, слегка в кремовый отдающим). Впрочем, осторожный совет старших товарищей не злоупотреблять подтяжками как до смешного прямым подражанием в лоб скрипучему очкарику Ларри Кингу, самоуверенный Лист тоже с усмешкой игнорировал. Ну, право, кто из наших зрителей видел Ларри?
Владислав Флярковский
У Дмитрия Захарова была излюбленная серенькая куртка мышиного цвета. Он считал ее счастливой, потому что вещь еще во время работы на радио приносила Диме удачу. В этой «униформе» Захаров чаще всего и эфирил.
Владислав Флярковский: «В купленной еще во времена „Взгляда“ курточке я потом вел все репортажи из Кремля для программы „Время“. Получив „взглядовскую“ закалку, я категорически отказывался надеть пиджак».
1987 год. Факт №02. Сменился формат ведения
В конце 1987 года руководство проектом отказалось от оригинальной идеи с тройкой ведущих. Эфиры отныне стали чаще вести парами, в различных комбинациях: Листьев + Любимов, Любимов + Захаров, Захаров + Листьев.
Анатолий Лысенко пояснил, что переход на тандемную систему ведения был вызван чисто техническими причинами:
Ребята сначала все делали втроем. Это было прекрасно, но громоздко. Они начинали уже загибаться где-то на пятой, на седьмой передаче.
Хотя спустя четыре года, последний эфир, трехчасовой спецвыпуск 23 августа 1991 года провели «на троих» Листьев/Любимов/Политковский.
Не знаю, почему все стесняются сказать, что здесь был еще и финансовый нюанс. За ведение выписывалось 40 рублей. И если за первые выпуски ведущий получал червонец (40 на 4), то в новой схеме гонорар удвоился. Да, с одной стороны, сороковник это всего $10 (по черному курсу), а с другой это студенческая стипендия, на которую можно было как-то просуществовать. А деньги нужны были как минимум на такси: машин ни у кого не было, а ездить в общественном транспорте уже стало невозможно из-за мегапопулярности ребят.
Поскольку студия по-прежнему состояла из двух основных блоков – условной гостиной (где начинался эфир и велись общие беседы) и условной кухни (на подиуме стоял стол, куда приглашался гость для диалогов с одним из ведущих), то валентность третьего ведущего иногда заполнялась социально-значимым персонажем, который проводил с хозяевами передачи почти все эфирное время.
В одном из выпусков (где «приглашенным ведущим» был Никита Михалков), Листьев «допрашивал» Владимира Ухова, легендарного «дядю Володю», хоста программы «Спокойной ночи, малыши» с 30-летним стажем. После этого эфира на редакционной «летучке» приговорили: Влад = никудышный интервьюер, смеется неестественно, вопросы задает невпопад.
Но уже через полгода Листьев стал асом ТВ-диалогов. А на пике своей карьеры, как ведущий шоу «Час пик», был признан эталоном эфирного собеседования. Он умел учиться на собственных ошибках. И при этом не бронзовел.
Мой сокурсник, с которым мне спустя три года после окончания вуза довелось работать в «МК», Петр Спектор вспоминал:
«Никита Михалков оказался первым гостем у Листьева в «Часе Пик». «Я никогда не представлял себе, что буду так волноваться, – рассказывал мне Влад. – Никогда. Сколько «Взглядов» было прямых, «Темы» были прямые, сколько пережито на телевидении, я сижу с Никитой, которого давно знаю, и понимаю, что все будет нормально. Он только вернулся из Канн, так что «мясо» для беседы есть… Я опускаю руки под стол, и у меня руки ходят ходуном. Они мокрые, и по спине течет пот. Вот этот момент был, наверное, самым ужасным в моей телевизионной жизни…».