Пристально вглядываясь. Кривое зеркало русской реальности. Статьи 2014-2017 годов - стр. 36
Понятно, что наступление соответствовало национальным интересам наших союзников, прежде всего Франции и Англии. Но соответствовало ли оно национальным интересам России? Миллионы одетых в шинели крестьян отвечали на этот вопрос отрицательно. С вступлением в войну США в апреле 1917 года крах государств Тройственного союза стал вопросом не слишком долгого времени. Российская элита категорически отказывалась упустить свое место за пиршественным столом победителей, на котором будет вершиться раздел территорий и имущества побежденных. И потом, нам необходимы Царьград и проливы. А думать надо было совсем о другом. Соображения о том, что страну захватывает варварская стихия и с минуты на минуту Россия может провалиться в пучину хаоса, не посещали сознание политической элиты новой, демократической России. Большевики же провозгласили лозунг «Мир без аннексий и контрибуций». И это было именно то, что требовал народ.
Как эта ситуация переживалась на уровне отдельного солдата на фронте? Правительство требует идти в наступление, а из деревни шлют письма, в которых пишут о разделе помещичьих земель. Этот конфликт стал мощнейшим фактором развала армии. Наступление захлебнулось, разлагающаяся армия оказалась не способна к активным боевым действиям. После провала наступления армия самоликвидировалась. Не было силы, способной остановить тысячи людей, прошедших школу войны, с винтовками в руках захватывавших поезда и спешивших домой. Вчерашние солдаты спешили делить землю. Красные и белые создавали свои армии на голом месте.
Большевистская пропаганда фиксировала все ошибки Временного правительства. Доходчиво, на пальцах объясняла собственную позицию и внедряла в сознание аудитории свою версию объяснения политики «министров-капиталистов». Правовая демократия фатально проигрывала битву за души простых людей. Народные симпатии повернулись к большевикам. Если в первые дни революции десятки тысяч людей шли к Таврическому дворцу засвидетельствовать свою верность новому демократическому правительству России, то в октябре правительство оказалось один на один с большевиками.
Последний звонок прозвучал в октябре. Военный министр Временного правительства Александр Верховский выступил за заключение сепаратного мира с Германией. Он говорил о том, что это «даст возможность, опираясь на наиболее целые части, силой подавить анархию на фронте и в тылу», однако не нашел понимания и на следующий день подал рапорт об отставке. Через шесть дней большевики захватили власть. История предоставила буржуазно-демократическим силам России шанс реализовать собственную альтернативу «старому режиму». Шанс этот был упущен.
Мы будем снова и снова обращаться к истории той величественной и трагической эпохи. Осмысливать ее итоги и постигать те смыслы, которые можно извлечь из анализа событий, происходивших в 1917 году с Россией.
Опубликовано: журнал «Знание – сила». 2017. № 10. С. 58–60; № 11. С. 26–30.
Россия и собственность
Обращающийся к проблеме собственности в нашей стране обнаруживает, что тема эта не относится к глубоко разработанным и пользующимся повышенным интересом. Юристы, историки, экономисты пишут о собственности, однако дискурс собственности не лежит в зоне остро востребованного, не рождает горячего интереса. Возникает такое ощущение, что относительно собственности существует общая конвенция, сформирован вердикт, выводящий собственность из пространства «настоящих», достойных ценностей и реалий российской жизни. Вот что пишет по этому поводу американский историк, специалист по истории России и СССР Ричард Пайпс: «Одной из главных тем западной политической теории на протяжении последних 2500 лет был спор по поводу достоинств и недостатков частной собственности, в России же эта тема едва затрагивается ввиду единодушного, по существу, мнения, что речь идет о безусловном зле»