Прислуга - стр. 52

Я вздыхаю, наблюдая, как длинные пальцы Юл Мэй ловко снимают булочку с ножа, – я прекрасно понимаю, о чем идет речь.

– Ну, не знаю, Хилли. Ты уже столько раз пыталась. Возможно, это знак. – В прошлом месяце, когда он отменил свидание за день до встречи, я позволила себе некоторое волнение. Не хотелось бы проходить через это вновь.

– Что? Даже думать не смей.

– Хилли… – Пора уже решительно заявить об этом. – Ты же знаешь, я не в его вкусе.

– Ну-ка, посмотри на меня, – приказывает она, и я подчиняюсь. Мы все покоряемся Хилли.

– Хилли, ты не можешь заставить меня…

– Это твой шанс, Скитер. – Она хватает меня за руку и крепко прижимает палец к моей ладони, как некогда Константайн. – Твой шанс. И, черт побери, я не позволю тебе упустить его только потому, что твоя мамаша внушила тебе, что ты недостаточно хороша для таких парней.

Горькие, но правдивые слова больно ранят. Да, я боюсь своей подруги, ее настойчивости и цепкости. Мы с Хилли всегда были бескомпромиссно честны друг с другом, даже в мелочах. Остальных людей Хилли щедро потчует ложью, как пресвитерианец – чувством вины, но, по молчаливому уговору между нами, честность – единственное, что позволяет нам оставаться подругами.

С пустой тарелкой в руках в кухне появляется Элизабет. Она улыбается, но, заметив нас, останавливается. Мы втроем молча смотрим друг на друга.

– Что случилось? – волнуется Элизабет. Наверняка думает, что мы говорили о ней.

– Итак, через три недели? – уточняет Хилли. – Придешь?

– О да! Конечно же, ты придешь! – радостно восклицает Элизабет.

Смотрю на улыбающиеся лица. Это не похоже на мамино вмешательство в личную жизнь – просто чистая надежда, без лукавства и обиды. Ужасно, что подруги обсуждают судьбу моей первой ночи за моей спиной. Ненавижу их за это, но вместе с тем люблю.

К себе в деревню я возвращаюсь еще до окончания игры. Поля за окном «кадиллака» выглядят обглоданными и обгоревшими. Последний урожай собрали несколько недель назад, но обочина дороги все еще бела от пушистых клочков, застрявших в траве. Легкий аромат хлопка витает в воздухе.

Не вставая с сиденья, заглядываю в почтовый ящик. Внутри «Фермерский альманах» и письмо. Из «Харпер и Роу». Въезжаю во двор, переключаю передачу на «парковку». Письмо написано от руки, на маленьком квадратном листочке.

Мисс Фелан,

Вы, конечно, можете оттачивать свои писательские навыки на таких плоских и банальных темах, как пьяные водители и неграмотность. Надеюсь, впрочем, что Вы найдете сюжеты, в которых есть подлинная сила. Подумайте. Пишите мне только в том случае, если сумеете предложить нечто действительно оригинальное.

Мимо мамы, сидящей в столовой, где невидимка Паскагула протирает рамы картин на стене, проскальзываю наверх по своей узкой кривой лесенке. Лицо пылает. С трудом сдерживаю слезы, перечитывая письмо миссис Штайн. Ужас в том, что у меня нет лучших идей.

Пытаюсь забыться в статьях по домоводству, затем в очередном бюллетене Лиги. Вторую неделю подряд я умышленно пропускаю «гигиеническую» инициативу Хилли. Час спустя я тупо смотрю в окно. На подоконнике валяется «Давайте восхвалим знаменитостей»[21]. Подхожу, убираю книгу с окна, чтобы не выгорела бумажная обложка с черно-белым фото жалкого нищего семейства. Книжка тяжелая, нагретая солнцем. Да смогу ли я вообще написать что-либо стоящее? Оборачиваюсь на стук Паскагулы в дверь. И тут мне в голову приходит идея.