Прислуга - стр. 45
Понятия не имею, о чем она толкует. Смотрю на вентилятор под потолком. Похоже, он крутится чересчур быстро. Клац-клац-клац…
– Ты… тебя… привлекают мужчины? У тебя нет неестественных мыслей по поводу… – Она крепко зажмуривается. – Девочек или… женщин?
Вот здорово было бы, если б вентилятор сейчас сорвался и рухнул на нас.
– Потому что в той статье говорилось, что от этого есть лекарство, особый отвар из корней…
– Мама, – произношу я, не открывая глаз. – Я так же мечтаю о девушках, как ты мечтаешь о… Джеймисо. – И направляюсь к двери. Но напоследок бросаю взгляд через плечо. – Ты ведь не мечтаешь о нем, верно?
Мама, возмущенно вскрикнув, подскакивает. А я с грохотом взбегаю вверх по лестнице.
На следующий день складываю аккуратной стопочкой письма Мисс Мирне. В кошельке у меня тридцать пять долларов – ежемесячная выплата, которую продолжает выдавать мне мама. Спускаюсь вниз, со сладчайшей христианской улыбочкой на лице. Живя дома, я вынуждена просить у матери ее машину. А значит, она поинтересуется, куда я собралась. А значит, я вынуждена постоянно ей лгать, а это хоть и приятно, но вместе с тем несколько унизительно.
– Я собираюсь в церковь, узнать, не нужно ли чем-то помочь в подготовке к воскресной школе.
– О, чудесно, дорогая. Можешь не спешить.
Вчера вечером я решила, что для ведения колонки мне необходима помощь профессионала. Первой мыслью было попросить Паскагулу, но я с ней едва знакома. Вдобавок мать наверняка опять поднимет шум и примется пилить меня за все подряд. Служанка Хилли, Юл Мэй, такая стеснительная, что едва ли получится ее упросить. Единственная прислуга, с которой я часто встречаюсь, это Эйбилин, работающая у Элизабет. Эйбилин чем-то напоминает Константайн. К тому же она намного старше меня и, должно быть, очень опытна.
По пути к Элизабет заезжаю в «Бен Франклин», покупаю папку, коробку карандашей, блокнот в голубой обложке. Завтра в два часа дня моя первая колонка должна лежать на столе у мистера Голдена.
– Скитер, входи.
Элизабет открывает дверь, и я пугаюсь, что Эйбилин сегодня не работает. Элизабет в голубом халате, волосы накручены на гигантские бигуди, отчего голова кажется огромной, а тело еще более тщедушным, чем на самом деле. Элизабет носит бигуди целые дни напролет, а жидкие волосы все не становятся пышными.
– Прости, я не в форме. Мэй Мобли подняла меня посреди ночи, а сейчас еще Эйбилин куда-то подевалась.
Вхожу в крошечную прихожую. В этом доме низкие потолки и маленькие комнаты. Все выглядит каким-то потрепанным – выцветшие голубые шторы, вытертое покрывало на диване. Я слышала, дела у Рэйли идут неважно. Может, в Нью-Йорке или где-нибудь еще это и нормально, но в Джексоне, штат Миссисипи, люди не желают вести бизнес с грубым и снисходительным ослом.
Перед домом я заметила машину Хилли, но самой ее нигде не видно. Элизабет садится за швейную машинку, взгромоздив ее прямо на обеденный стол, и сообщает:
– Я почти закончила. Остался последний шов.
Через минуту поднимается, встряхивает в руках зеленое платье с круглым белым воротничком.
– Скажи честно, – шепчет она с мольбой в глазах. – Оно выглядит как самодельное?
Подол с одной стороны длиннее, воротничок морщит, а манжеты перекошены.
– Стопроцентно покупное. Прямо из «Мезон Бланш».