Приручение. Том 2 - стр. 23
Прошло около часа, а быть может, и больше. Шульц не двигался, а я размышляла обо всем, что произошло со мной за короткие, но такие насыщенные дни. При воспоминании о Филиппе Майере скрутила досада.
– Ты ведь знаешь о Его звонке там, в дамской комнате? – вдруг прошептала я, стыдливо отворачиваясь, но совершенно не сомневаясь в его положительном ответе. Уверена, после первых же подозрений люди Шульца нашли ту блондинку и просто допросили ее так плотно, как только могли. А она-то точно слышала каждое слово разговора, ведь стояла в опасной близости. Конрад ничего не сказал, и я приняла это за положительный ответ, после чего неловко поморщилась. – Не продавай меня, Конрад. Как вещь. Это причиняет мне… боль. Никто не хочет стать средством достижения цели. Упасть на самое дно…
Я ощутила, как Конрад едва слышно заскрипел зубами, содрогнувшись, и тут же из глаз снова покатились слезы. Мысль, что я собственноручно возобновила его боль, стала совершенно невыносимой. Сегодняшний вечер мог закончиться чем-то ужасным – эта догадка обливала мои внутренности горючим свинцом.
– Я бы не позволил ему прикоснуться к тебе. Никогда, – жестко отрезал Конрад. Подобрав ноги под себя, негласно позволила мужчине сцепить на них руки в тугой замок. Я вздрогнула от глупых самонадеянных мыслей и отчаянно напряглась, чтобы мужчина не почувствовал моих слез. Снова. Чувствительность уже выходила за всякие рамки, но побороть ее отчаянно не получалось. Шульц резко набрал полные легкие кислорода, но слова произнес спустя целую вечность, будто собираясь с духом: – Мысль об этом инциденте не приносит мне радости.
Он мог просто сказать «извини», но, видимо, для Шульца это было чем-то слишком запретным. То, на что он пока не готов. И я робко улыбнулась, оценив его силу духа.
– Хорошо, я… гхм… рада, – медленно вдыхая и выдыхая пьянящий запах мужчины, я уплывала по волнам странной неги, похожей на наркотическое опьянение. И она обязательно меня убаюкала бы, если бы не тревожные мысли. – Прощу тебя, если пообещаешь кое-что. Сущий пустяк.
– Как скажешь, – выпал он моментально, и я осознала, что он ждал моих слов. Будто происшествие с Филиппом не давало ему покоя намного сильнее, чем я могла бы предположить.
– Больница. Сейчас же, – отчеканила я, поднимая на него жесткий требовательный взгляд. – И никой альтернативы, Конрад!
Спустя бесконечные полчаса молчания, Конрад со мной на руках не без труда попытался подняться. Я моментально вскочила на ноги, чтобы не утруждать его и без того ослабший организм. Он ничего не говорил, лишь уставился на скинутые туфли, давая мне время обуться, а затем переплел наши пальцы… Так, словно это было чем-то естественным, привычным, нормальным.
– Куда мы идем? – с надеждой спросила я, исподтишка изучая Шульца: он выглядел заметно лучше, чем несколько часов назад. Это не могло не принести облегчения! Но все же, мне больше не хотелось содрогаться от мысли о его здоровье. А именно это я и собиралась делать.
– В пентхаус, – кратко постановил он, заходя в лифт и отворачиваясь от света так, чтобы не бросалось в глаза. Я все равно заметила и прикусила губу от досады. – Нужно переодеться перед визитом доктора Грина.
Конрад смотрел прямо перед собой, казался холодным и беспристрастным. А я… Я просто не могла оторвать взгляда от его профиля, унимая внезапное желание улыбнуться. Эндорфины разлетались по телу с неведомой скоростью, окситоцин ударил в кровь и мозг.