Принятие - стр. 9

– Хм… – задумывается незнакомая врачиха. Ну раз в белом халате, значит, врачиха.

Она достает стетоскоп, начинает меня слушать, почему-то прямо сквозь платье, при этом качает головой. А я чувствую, что сейчас плакать буду. Эта тетенька, которая доктор, укладывает меня на кушетку, а потом оборачивается к учительнице.

– Если я права, ей сейчас станет полегче, – говорит она. – Пусть полежит пока тут.

– А мне почему-то плакать расхотелось, – произношу я, и хочу уже спросить, но тетенька врач меня просто гладит.

Я себя вдруг такой уставшей чувствую, что просто не передать словами, поэтому совсем неожиданно для себя засыпаю, успев только услышать, чтобы папу послали к врачихе, потому что у меня сердечко себя плохо ведет. Но подслушать у меня не получается – я как-то очень неожиданно оказываюсь в той комнате, где ночами с осьминожками встречаюсь. В первый момент я никого не вижу, а потом вдруг появляется Арх.

– Малышка? – удивляется он. – Ты уснула днем?

– Да, – киваю я, садясь на пол, потому что даже во сне трудно стоять.

Я начинаю ему рассказывать, что мне очень тяжело сегодня, и про тучку еще, конечно. И о том, что пытаюсь, не получается ничего. Он меня берет в щупальца, совсем как Краха, и внимательно слушает. Я же стараюсь объяснить, что у меня не получается хорошо думать, потому что там туча, от которой очень страшно. Он меня покачивает и задумывается. Я чувствую, что он о чем-то размышляет, только не знаю, о чем, но я же хорошая девочка, значит, должна быть терпеливой.

– Если предположить… Хм… – он опять задумывается, но продолжает затем объяснять мне свои мысли: – Представь: у тебя есть домик, в котором помещаешься только ты, и там все устроено, как тебе нравится. Представила?

– Да! – улыбаюсь я, потому что очень хотела бы такой домик.

– И вот… – Арх очень ласково со мной говорит, я чувствую его интонации, – в нем вдруг появляется кто-то еще, кто может отнять твой домик. Что бы ты сказала?

– Поговорила бы, а вдруг мы дружить можем? – сразу же отвечаю я.

– Малышка, – хвалит он меня. Ну он с такими интонациями говорит, как будто хвалит. – А если это не ты, а кто-то другой, и ты не можешь уйти. Ну, например, твоя мама, тогда что было бы?

И тут я понимаю, о чем он говорит. Мама же стала злой, а вдруг она думает, что я хочу у нее домик отобрать? Ведь может же быть такое. Арх еще говорит, что если мама, например, не понимает, что это ее домик, а просто чувствует себя хозяйкой, тогда она может… может… может…

***

Папа забирает меня из школы, прямо у тети Иры, которая врачиха. Она говорит ему, что меня надо доктору показать, но он только кивает. По-моему, папа задумчивый сильно, а я опять чувствую эту тучу, которая надвигается. Арх не знает, как меня спасти, и еще не уверен в том, что рассказал. А я не знаю, поэтому решаю, что вечером подойду к маме и попрошу ее, чтобы она меня не душила, потому что очень страшно, когда туча надвигается. Арх же сказал, что это мама или папа могут быть, потому что у творца всегда творец рождается, хотя это очень странно. Ну он говорит, что странно, потому что творцы обычно добрые, а злые только когда с ума сходят. А мама нормальной выглядит… по-моему.

Мне не хочется верить в то, что мамочка хочет, чтобы меня не было, но я вспоминаю ее взгляд сегодня утром и понимаю… Она меня больше не любит, а вот почему, я не знаю. Поэтому, когда папа сажает меня в машину, я решаюсь его спросить. Ну, может вдруг, он знает? Тогда он может мне сказать, как все исправить, наверное. Хотя мне кажется, что я сплю просто, потому что такого не может же быть! Что, если я просто сплю, у меня страшный сон, а потом я проснусь – и мамочка меня снова погладит?