Принцесса Занзибара. Женщины при дворе султана Сеида Саида - стр. 5

Как одна из младших детей Сеида Саида, я никогда не знала его без вызывающей почтенной белой бороды. Он был выше среднего роста, его лицо выражало необычную доброту и любезность, хотя в то же время его внешний вид мог мгновенно внушить уважение к нему. Несмотря на свою любовь к войне и завоеваниям, он был для нас образцом и как отец, и как правитель. Для него величайшим идеалом была справедливость, и, если был нарушен закон, он не делал различия между одним из собственных сыновей и обычным рабом. Прежде всего, он был само смирение перед Всевышним. В отличие от очень многих людей, занимающих высокое положение, он по природе был чужд высокомерию и гордости, и не один раз случалось, что, когда обычный, но долго и верно служивший раб женился, мой отец приказывал оседлать коня и ехал один к молодоженам, чтобы лично высказать им свои добрые пожелания.

Моя мать была по происхождению черкешенкой. Вместе с братом и сестрой она мирно жила на ферме отца. Внезапно началась война, страну захватили полчища мятежников, и маленькая семья укрылась «в месте, которое было под землей» – так называла это моя мать; вероятно, она имела в виду подвал: их нет на Занзибаре. Но эти отчаянные головорезы отыскали их, убили обоих родителей моей матери, а троих детей увезли на коне. До моей матери так никогда и не дошло никаких известий ни о судьбе брата, ни о судьбе сестры. Должно быть, мой отец стал ее владельцем, когда она была еще очень мала, потому что она потеряла свой первый зуб в его доме и была воспитана вместе с двумя из моих сестер, которые были одного с ней возраста, как их подруга. Как они, она научилась читать, и это было достижением, возвышавшим ее над другими женщинами ее положения, которые обычно попадали во дворец в шестнадцать или восемнадцать лет и в этом возрасте, конечно, вовсе не желали сидеть на твердой школьной циновке вместе с малолетками. Она была некрасивой, но высокой и хорошо сложенной, и глаза у нее были черные; черными были и ее волосы, которые спускались до коленей. Она была ласковой и доброй, и ничто не было ей приятнее, чем помочь кому-то, кто мог оказаться в беде. Она всегда была готова пойти к больному и даже ухаживать за больным как сиделка. До сегодняшнего дня я помню, как она ходила от постели одного заболевшего к постели другого с книгой в руке, читая им благочестивые утешительные советы.

Моя мать имела большое влияние на Сеида Саида, который редко отказывался исполнить ее желания, хотя большая часть ее просьб была о других. И когда она приходила увидеться с ним, он вставал и делал шаг ей навстречу, а это был очень заметный знак отличия. Имея от природы мягкий и спокойный характер, она отличалась скромностью и во всех делах вела себя честно и открыто. Выдающимся умом она не отличалась, зато шила с изумительным мастерством. Для меня она была нежной любящей матерью, что, однако, не мешало ей сурово наказывать меня, когда я этого заслуживала. В Бет-иль-Мтони у нее было много друзей, а это редкость для женщины из арабского дома. Никто не мог бы сильнее верить в Бога. Я вспоминаю пожар, который случился в конюшнях в одну из лунных ночей, когда мой отец был в городе со своей свитой. При ложной тревоге, когда сообщили, будто бы наш дом загорелся, моя мать взяла под одну руку меня, а под другую свой большой Коран и выбежала из двери. В момент опасности ее больше ничто не интересовало.