Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа - стр. 45

Брат смотрел на меня немигающим взыскующим взглядом, словно пытался угадать, что я хочу от него скрыть.

Я не спешила с ответом. Что я могла сказать? Чезаре, казалось, ждал, что я начну хулить Джованни из Пезаро, но, по правде говоря, я не желала этого делать. Может быть, он не очень красив или привлекателен, но ни жестоким, ни глупым он мне не показался. Могло быть и хуже, подумала я, вспоминая Ферранте из Неаполя с его трупами в подвале. А когда мы поженимся, Джованни, конечно, скажут, чтобы он и не думал покидать Рим. Папочка рассмеялся бы при одной мысли о том, что я уеду, дабы созерцать ров, наполненный морской водой.

– Он станет моим мужем, – наконец сказала я. – Не думаю, что чувства тут имеют какое-то значение.

Некоторое время Чезаре смотрел на меня, а потом с его губ сорвался иронический смешок.

– Естественно. Как глупо с моей стороны! На самом деле он будет всего лишь твоим мужем. А мужья ничего не значат.

Менее месяца спустя, когда июнь позолотил пыльцой воды Тибра и фруктовые деревья в нашем саду покрылись махровыми цветами, я стояла у портика с Джулией и моими сопровождающими, встречая Джованни Сфорца: во главе целой кавалькады он явился к палаццо для официального знакомства со мной.

Считалось, что это наша первая встреча, хотя я и не видела никаких оснований для притворства. Моя семья для этого события прислала в его распоряжение пять лошадей. Не сходя с седла, он заученным движением махнул передо мной шляпой, а я в ответ благопристойно улыбнулась. Его роскошный костюм и в этот раз был позаимствован. Джулия не замедлила сообщить мне об этом, когда я вернулась в палаццо готовиться к брачной церемонии. Она должна была пройти в Ватикане.

– Все, что на нем, взято взаймы. Эта рубиновая подвеска в золотой оправе – наследство Гонзага, прислана его прежним тестем, его милостью герцогом Мантуи. – Джулия сняла волосок с рукава. Былую апатию она уже преодолела и сегодня облачилась в подогнанное по фигуре платье из роскошной оранжеватой парчи со вставками фиолетового атласа. – И насколько мне известно, Лодовико Моро пришлось брать кредит у банкиров, чтобы оплатить для Джованни свиту и все остальное. – Она взволнованно вздохнула. – Очень надеюсь, ему не придется наниматься в кондотьеры, чтобы добыть денег на хозяйство.

– Не придется, – сказала Адриана.

Под ее руководством Пантализея и другие женщины облачали меня в замысловатое свадебное платье. Как только было объявлено о моем браке, Адриана вернулась с Монте-Джордано, исполненная решимости снова принять на себя заботы обо мне.

– Теперь, когда он стал членом семьи, у него будет более чем достаточный доход. Его святейшество даже предоставил синьору Джованни хорошо оплачиваемую должность в папской армии, а Лодовико Моро будет оплачивать его текущую condotta[31] в миланской армии – это часть брачного соглашения.

– Да? – Джулия улыбнулась. – Могут возникнуть сложности, если у нас начнется война с Миланом.

– Придержи язык! Ты хочешь омрачить такой важный день? Может быть, ты и не слишком почитаешь таинство брака, но упоминать в такой день войну… Не богохульствуй!

Джулия рассмеялась, а я едва сдержала себя, чтобы с досады не топнуть ногой. Эта распря между ней и Адрианой преследовала нас много недель: Адриане хотелось, чтобы я затмила любовницу моего отца, а Джулия, со своей стороны, была полна решимости превратить день моей свадьбы в свое триумфальное возвращение в общество.