Принцесса, сыщик и черный кот - стр. 23
Дорога тем временем сужалась. Между пыльным шоссе и солончаковым озером появилась густая посадка сухих деревьев, справа потянулись заросли орешника, а затем и оливковые стволы.
– Здесь, на острове, у многих приезжих нет прошлого, – после короткого молчания продолжила Каролина уже по-английски. – Его забывают и начинают все сначала. Знаете, сколько русских девушек ищет здесь счастье?
– Догадываюсь. Видел даже. И даже кое с кем знаком уже.
– Только не говорите пошлостей, прошу вас!
– Я и не собирался. Что вы!
Каролина помолчала, потом сказала:
– Им плохо там, откуда они приезжают. Ведь так? Одиночество, все стянуто в узкое пространство единственной дороги. В России ведь плохие дороги?
– Не хуже этой! – засмеялся Роман. – У каждого свои.
– У них, у ваших девочек, всегда одна и та же! Я знаю. Поэтому они здесь.
– Откуда вам это известно?
– Я очень любознательна. Хотите, опять перейдем на русский?
– Вы им очень неплохо владеете.
– Еще бы! – сказала она вновь по-русски. – Я все-таки закончила славянскую филологию. Я уже говорила, у нас неплохо учат. Но у меня, наверное, сильный акцент, да?
– Просто очаровательный! Никогда не слышал ничего приятнее. А Ростоцкая мне сказала, что редко говорит по-русски.
– Вы, наверное, ее не поняли. Мы разговариваем с ней, но она говорит не о языке, а о вашем национальном менталитете. Тут я ей не в состоянии помочь.
– Вы, в самом деле, родственницы?
– Какой вы любопытный, однако! Ну, хорошо, в некотором смысле, родственницы. Она баронесса. И герцогиня. И графиня… и ваша княгиня, и еще что-то там финляндское, польское, французское и английское.
– А вы?
– Я ее английская ветвь. Но это неважно. Я, кажется, уже сказала вам, здесь на острове многие забывают свое прошлое, и все начинают сначала. Боже, как темно!
Каролина смотрела через пыльное стекло на дорогу, которая уже не была просто тенистой от нависших крон деревьев. Переплетенные над головой узловатые ветки и густая, выгоревшая на солнце, листва почти не пропускал свет. Роман включил фары, почему-то опасаясь встречной машины, хотя на дороге не было ни одного следа протекторов. И тут действительно вспыхнул свет, словно кто-то включил в темном гулком зале мириады ослепляющих ламп – это машина выехала на раскаленную песчаную дюну, оставив позади себя мрачный тоннель. За дюной плескалось в удушливом зное тихое дремотное море. Вдоль береговой полосы тянулся дикий песчаный пляж, которые местные жители и англичане с военной базы называли «Ледиз Майл».
– Так звали лошадь! – тихо сказала Каролина, когда машина остановилась на вершине дюна, капотом к морю.
– Какую лошадь? Впрочем, я что-то слышал об этом, – задумчиво ответил Роман, широко обхватив руками рулевое колесо и любуясь умиротворяющей водной гладью.
– Очень давно, когда никто еще не принимал всерьез летающие этажерки за боевое вооружение, а здесь стояли только сухопутные части, у командира базы была любимая лошадь, белая скаковая арабская аристократка. «Леди». Так ее называли. Каждый вечер командир проезжал верхом на ней вот эту береговую милю, туда и обратно. И лошади давно нет, и командира, конечно, тоже… А Ледиз Майл есть.