Принцесса стоит смерти - стр. 3
Развернувшись, я побрел к ванной. Вслед мне несся восторженный голос гундосого переводчика: «А теперь, ребята, я займусь вами по-настоящему…»
В ванной комнате готовилась к любви незнакомая парочка. Девчонка уже разделась, парень стягивал брюки. На меня они уставились так ошалело, что я немного протрезвел. Даже дошло, в чем дело – дверь была заперта на довольно массивную щеколду. Не рассчитал усилия, что поделаешь.
– Я быстро, – объяснил я, включая холодную воду. – Чувствую потребность умыться…
Ледяная струя хлестнула по затылку, потекла за шиворот. Я помотал головой, постанывая от наслаждения. Так, что мне еще нужно? Сигарету…
Девчонка стояла смирно, прикрывшись полотенцем. Парень медленно багровел от злости. Крутя головой под струей воды, я краем глаза наблюдал за ним и пытался предугадать дальнейшую реакцию. Если он меня знает, то выждет минуту, приладит задвижку на двери и спокойно…
Так, значит, не знает. Я дернулся, уходя от удара. Парень саданул ребром ладони по чугунному краю ванны и взвыл. Не давая ему опомниться, я ударил в плечо. Несильно, просто разворачивая в удобную позицию… И влепил ногой в живот – на этот раз покрепче. Парень согнулся и сел на пол.
– Еще полезешь – ударю ниже, – наставительно произнес я. – Будешь неработоспособен.
Поискал глазами полотенце, не нашел. Улыбнулся девушке:
– Мне бы вытереться.
Она быстро протянула полотенце, которое держала перед собой на манер ширмы. Я осторожно взял махровое полотнище за уголки и, продолжая занавешивать девушку, промокнул лицо, кивнул и вышел в коридор.
Поиски сигареты привели на кухню. Будь моей целью введение в легкие никотина, этого посещения оказалось бы вполне достаточно. Несмотря на открытое окно и небольшое количество народа – трое парней да целующаяся парочка, – воздух казался настоем кислорода на табачном дыме.
Устроившись на подоконнике рядом с Графом и Досом, я не глядя протянул руку. Граф вложил в нее новенькую, только распечатанную пачку: мягкая желтая обертка с пасущимся на фоне пирамид верблюдом. Явно штатовские, не лицензионные.
Ого…
Я подцепил «кэмелину», а пачку опустил в карман:
– Ты мне даришь, идет?
Граф поморщился, но возражать не стал. Поднес зажигалку, тоже фирменную, на этот раз предусмотрительно не выпуская из рук.
Затянувшись, я блаженно улыбнулся и расслабленно откинулся назад. Прямо в проем открытого окна.
Девчонка, не прекращая целоваться, завизжала. Я перегнулся через карниз, замер, разглядывая с высоты девятого этажа ночную Алма-Ату. Ровные, как линеечкой вычерченные, обозначенные пунктиром фонарей улицы. Пятна цветного света на площадях. Машины, ползущие по улицам, некогда носившим имена Пастера и Горького, а ныне – кого-то труднозапоминаемого. Окутанное мягким светом здание высотной гостиницы с горящей красными огоньками «коронкой» на крыше.
Ногами я надежно зацепился за чугунные ребра батареи. Дос похлопал меня по животу: хватит дурить, навернешься вниз…
Я распрямился, снова усаживаясь на подоконник. Граф молча кивнул на стол, где в окружении стопок и нарезанной толстыми ломтями колбасы скучала ополовиненная бутылка водки. Две ее пустые сестры лежали под столом. Я помотал головой. Нет, не хочу. Не знаю почему, но не тянет…
В прихожей хлопнула дверь. Через минуту, заполненную шорохом снимаемой обуви и тихим разговором, в кухню вошел Ромик. За ним – незнакомая девчонка.