Принцесса с дурной репутацией - стр. 12

– С чего бы это? – пробурчала я. Ужасно болела голова, словно изнутри ее кололи раскаленными вязальными спицами. Рот пересох, и тело было ватным. Что такое со мной произошло? Я заболела в этом карцере?

– Я плохо себя чувствую, – сказала я послушнице.

– Поспешите, – притопнула ногой она.

Я встала и поплелась следом за ней. Свет ламп в коридоре казался слишком ярким, воздух слишком холодным, а звуки чересчур громкими. Что со мной произошло? Наверное, я плохо спала ночью.

Послушница остановилась со мной возле двери настоятельницы и постучала.

– Войдите, – услышала я.

Мы вошли.

Келья настоятельницы была выдержана в белых тонах – занавески, ковры, чехлы на мебель. От этого белого света мои глаза словно ослепли. Я закрыла их и резко втянула в себя воздух.

– Люция, что с вами? – услышала я голос аббатисы.

– Я плохо себя чувствую, матушка, – пробормотала я. – Наверное, это простуда.

– Ну, ну, взбодритесь, дитя. Вы ведь еще не завтракали? Присядьте, позавтракайте со мной, выпейте чаю.

Я? Завтракать с самой настоятельницей? Что произошло? Второе пришествие Исцелителя? С чего это вдруг такие милости ко мне?

Мы сели за стол, послушница налила мне чаю. Я без особых церемоний принялась поглощать песочное печенье, соленые тарталетки с маслом и сахарные завитушки, молясь о том, чтобы это удовольствие продлилось как можно дольше.

– Люция, вы совсем не помните своих родителей? – неожиданно спросила настоятельница.

– Нет, матушка, – я спешно прожевала очередную тарталетку. – Я никогда не знала их. Меня вырастила…

– Да, это я знаю. И то, что она нашла вас в пеленках со споротыми монограммами. Вы никогда не пытались разыскать ваших родителей?

– Нет, – я слегка удивилась бессмысленности этого вопроса. – Это так же сложно, как отыскать иголку в стоге сена. Да и к кому бы я могла обратиться, чтобы начать эти поиски?

– Итак, вы круглая сирота.

– Да, матушка. А почему…

– Я сейчас все объясню вам.

Мать настоятельница встала и заходила по комнате, перебирая бирюзовые бусины на длинных изящных четках. Я потихоньку набивала рот сластями и ждала продолжения разговора.

– На уроках литературы вы наверняка уже изучали стихи нашего знаменитого старолитанийского поэта, герцога Альбино Монтессори.

– Да, – мне сразу вспомнились его эпиграммы, баллады и сонеты. Как я уже говорила, я обладаю великолепной памятью. – Я могу прочитать его наизусть. Хотите?

– Нет, в этом нет необходимости. Дело в том, Люция, что герцог сейчас находится в аббатстве. Его приезд был для нас совершенной неожиданностью.

– А разве?… – Я была поражена. Я считала, что все приличные писатели и поэты давно почили на лоне рая. – Я думала, что его светлость, ну, давно умер…

– Нет, благодарение Исцелителю, герцог Альбино жив и вполне здоров. Сегодня он приехал в аббатство и весьма любезно попросил исполнить его желание.

– Какое?

– Он спросил, есть ли среди наших воспитанниц круглая сирота четырнадцати-пятнадцати лет. И если таковая имеется, он просит нас устроить его беседу с нею.

– О!

– Барышня Веронезе, вы – единственная, кто подходит под этот… запрос герцога. Я не стала спрашивать, для чего великому поэту понадобилась эта беседа, но я думаю, намерения его чисты и благородны. И еще я полагаю, что это каким-то образом связано с вашими родителями. Со сведениями о них.