Принцесса крови - стр. 31

– Только деревянный, Жак, – развел руками богослов. – Я предпочел посвятить свою жизнь Богу.

– Ясно, – кивнул тот. – Эй, – обернулся он к спутникам. – Любого, кто приблизится к мэтру Кошону, убейте на месте. Я вам уже говорил это – повторяю еще раз.

Через пять минут Пьер Кошон запер дом, двое солдат вынесли сумки с самым ценным его добром и привязали к лошадям, что дожидались их рядом. Повозка исключалась – весь скарб пришлось бросить. Повозка означала бы бегство. На улице были еще двое солдат из отряда де Ба. Только оказавшись на мостовой, Пьер Кошон разглядел спутников, у каждого на плаще был знак – нашивка: на серебристом поле красный лев, вставший на задние лапы. Часть герба графа Арманьяка.

– Предусмотрительно, – одобрил воинов Кошон.

– Мы не можем рисковать, – откликнулся де Ба. Он оглядел богослова с ног до головы, с улыбкой прибавил: – Сутана идет вам, мэтр Кошон.

– Благодарю вас, Жак.

Кошон забрался на лошадь, и процессия тронулась. Жак де Ба приказал зажечь факела тем из своих людей, кого поставил ехать впереди и замыкать их небольшую процессию.

– Мы не должны скрываться, мэтр Кошон, – объяснил он удивленному богослову. – Ведь мы – хозяева столицы.

Ночной Париж не спал. Тут и там рыскали конные отряды, шествовали с факелами вооруженные горожане, сторонники арманьяков.

– Смерть бургундцам! – скандировали они. – Да здравствует герцог Орлеанский! Да здравствует граф Арманьяк!

Одна из таких небольших процессий проходила мимо шести молчаливых всадников, ехавших по направлению к Старой Храмовой улице. Они были грозными, эти ремесленники, вооруженные алебардами!

– Да здравствует граф Арманьяк! – воскликнул один из горожан.

– Да здравствует герцог Карл Орлеанский! – заревел немного захмелевший второй.

Остальные повторили за ними. Горожане ждали того же и от воинов, с которыми они пересеклись.

– Да здравствуют оба! – воскликнул Жак де Ба. – Урра!

Его молчаливые слуги в один голос повторили клич предводителя.

– Урра! – закричали в ответ горожане.

– А почему не кричите вы, святой отец? – удивленно спросил первый горожанин.

– Он дал обед молчания! – строго сказал Жак де Ба. – Будьте к нему снисходительны.

Пьер Кошон кивнул, и капюшон приоткрыл его лицо. Они проехали дальше всего ничего, когда реплика одного из горожан заставила Пьера Кошона похолодеть.

– А ведь я знаю его! – негромко, но отчетливо воскликнул горожанин. – Это – проповедник!

Жак де Ба стремительно обернулся.

– Какой проповедник? – спросил второй горожанин.

– Тот самый! Что призывал резать арманьяков! Прислужник карлика – Жана Бургундского!

У Пьера Кошона кровь в жилах превратилась в лед, сердце остановилось…

– Да ну?!

– Стоп! – Жак де Ба взмахом руки остановил процессию. Отряд врос в мостовую Парижа. Пьер Кошон открыл было рот, но Жак де Ба поднес палец в перчатке к губам: – Тсс!

– Говорю тебе – это так! – уже значительно тише заверил товарища первый горожанин.

Пять вооруженных парижан нерешительно смотрели на спины всадников.

– Господи Иисусе, надо звать солдат! – наконец-то пришло откровение к одному из вояк.

– Не надо звать солдат! – поворачивая коня, холодно сказал Жак де Ба. – Не надо!.. Жюль, Эдмон!

Двое из помощников де Ба, у которых не было факелов, повернули коней. Их руки нырнули в плащи, и Пьер Кошон не успел опомниться, как четыре небольших арбалета уже смотрели в сторону потерявших дар речи горожан. Легкий свит, и четверо из них, роняя грозное оружие, рухнули на мостовую. Пятый хотел было крикнуть что есть мочи: «Бургундцы!», – но рука Жака де Ба нырнула внутрь широкого плаща, вырвала оттуда такой же миниатюрный арбалет и стремительно направила его в сторону горожанина. «Бург!..» – только и вырвалось у того – стрела насквозь пробила ему шею. Ухватившись за короткий ее конец, захлебываясь кровью, горожанин упал на колени и, хрипя, повалился всем телом на мостовую, рядом со своими товарищами.