Принцесса Конде - стр. 16
Хотя… не нужно врать себе: он сразу надеялся на то, что Сюзанна его не забыла и сделает все, о чем он попросит. До поры до времени ему не стоит возобновлять давних знакомств. Маркиза будет молчать хотя бы потому, что знает: стоит ей даже случайно обмолвиться о том, что он вернулся, и его у нее отберут. Непременно отберут. У красавчика де Линя здесь осталось слишком много воздыхательниц.
А сейчас нужно помолиться. Он опустился на колени перед распятием, висевшим в изголовье кровати, смиренно наклонил голову. Завтра, перед тем как идти по делам, он отправится в ближайшую церковь и исповедуется, пусть и не говоря, что он – священник.
Плоть слаба. А дух?
– Pater noster…
Латинские слова привычно срываются с губ тихим шепотом. Пламя свечи дрожит, освещая измученное лицо распятого Христа.
Отче, дай устоять, если она появится здесь…
Сюзанна тоже молилась. Но ее шепот тороплив и сбивчив.
Нет покоя в душе у маркизы де Лавернь, и святые слова не идут на ум. О Боге ли думать, если в голове кружится сладостный дурман? Уже ночь. Скорее бы уснули все в доме, чтобы тихонько проскользнуть в соседнюю комнату! Хотя… кого стесняться, кого бояться? Верную Жавотту? Дени? Взятые с собой из особняка де Лавернь слуги привыкли держать язык за зубами.
Забыла маркиза и про мужа, и про детей. Дочка с сыном на попечении верных слуг. Муж обожает ее и ни о чем не подозревает. Сколько раз она обманывала его с другими мужчинами! Но то было или из тщеславия, или от скуки. Все дамы ее круга имеют любовников. Почему она не должна следовать общему примеру?
Но Андре… Пламя, сжигающее ее душу и плоть. Грешный синеглазый ангел.
В доме наступила полная тишина, и недоговоренная молитва замерла на устах Сюзанны. Осторожно приоткрыв дверь, шмыгнула в коридор. Несколько шагов на ватных, подгибающихся ногах. Да что она, как девчонка, в самом деле! Чего бояться? Того, что он холодно посмотрит и скажет: «Ступайте к себе, маркиза?» Вот вздор какой в голову лезет! Пламя откажется от очередной охапки хвороста? Особенно после того, что было вчера ночью? Ну, вперед! Толстый ковер заглушил шаги.
Андре стоял на коленях и молился. Лицо было обращено к потолку, точеные пальцы перебирали четки из самшита, глаза закрыты, длинные ресницы нервно подрагивали. Лицо строгое, отрешенное, удивительно тонкое. Незнакомое.
Страстное пламя, неужели ты бываешь и таким?
– Anima Christi, sanctifica me, Corpus Christi, salva me…
Голос на грани шепота, но все равно можно разобрать каждое слово. Андре молился на латыни. Она знала эту молитву по-французски:
– Душа Христова, освяти меня. Тело Христово, спаси меня. Кровь Христова, напои меня. Вода ребра Христова, омой меня…
Сюзанна неслышно сделала еще шаг вперед и приблизилась настолько, что теперь ощущала тепло, исходящее от его тела.
– O bone Jesu, exaudi me…
Она взяла в ладони пряди его волос, прижала к своему разгоряченному лицу, наслаждаясь их шелковистостью и тонким, еле уловимым ароматом земляники. Почувствовала, как он вздрогнул, как напряглась его спина, как он вопреки своей воле подался назад. От Бога. К ней. Попытавшись устоять – и все же почти без боя сдаваясь в плен искусительнице.
– Ne permittas me separari a te… – мелодичный голос стал отрывистым, в нем появилась хрипотца. – Ab… Ab hoste…