Принц в Бомбее - стр. 41

– Я знала, что это случится! На каком она месяце?

– Примерно на пятом. Малыш родится в апреле.

– Мне просто не терпится стать теткой. – Первин улыбнулась брату в темноте, понимая, что он только что открыл ей еще одну весомую причину того, почему Гюльназ и Камелии лучше переночевать дома, в колонии.

Растом на цыпочках ушел к себе в комнату, Первин снова легла, но сон не шел. Ее брат, удачливый во всех делах, скоро еще и станет отцом, Гюльназ – матерью, а она – тетей.

1922 год положит начало новому поколению их семьи. Кроме того, судя по этому ночному разговору, у них с Растомом складываются новые отношения: в них больше теплоты и взаимной терпимости, несмотря на политические разногласия.

Тем не менее к радости по поводу скорого рождения долгожданного младенца примешивалась грусть. Беспорядки в городе возвещают непростое будущее. Какие опасности и невзгоды ждут нового отпрыска семейства Мистри?

В седьмом часу Первин проснулась от назойливого карканья. Сообразила, что все-таки провалилась в сон после разговора с Растомом. Вороны не унимались, она вылезла из великолепной кровати и подошла к высоким окнам, чтобы их отогнать.

Черные крылатые толстухи полетели навестить ворон на ближайшем балконе, а Первин невольно стала гадать, одна это семья или нет. Из романов она знала, что появление ворон может также возвещать об убийстве, а это совсем ни к чему. Известно также, что питаются эти птицы решительно всем, от рыбок и мышей до объедков. Грызуны и вороны сыграли прискорбную роль в распространении бубонной чумы, которая обрушилась на Бомбей в конце 1890-х годов.

Именно из-за этой заразы те, кому это было по средствам, уехали из центра и обосновались в местах повыше. В результате начался бум строительства новых районов, таких как Кафф-Парад, Кемпс-Корнер, Кумбала и Малабарский холм.

В 1915 году фирма «Мистри и сыновья» получила подряд на строительство жилых домов к северу от города – там решили основать колонию для состоятельных парсов. Осознав все выгоды этого места, брат Первин убедил отца совместно вложить деньги в участок земли, где впоследствии и был построен семейный дуплекс.

Растом жил в правой части дуплекса, там имелось четыре спальни. Родители Первин – в левой, с той же площадью и планировкой, только на месте одной из спален устроили библиотеку. Здесь дополнительных жилых комнат не требовалось – детей уже не прибавится.

Глядя в окно на Аравийское море, Первин думала про те четыре года, что прошли с момента, когда ей присудили раздельное жительство с мужем, Сайрусом Содаваллой, за которого она так неосмотрительно вышла замуж вопреки желанию родителей в возрасте восемнадцати лет. Прожив в этом катастрофическом браке полгода, Первин сбежала от мужа и могла лишь благодарить судьбу за то, что родители пустили ее назад к себе в дом и позволили использовать девичью фамилию.

Парсийский брачный суд отказался расторгнуть брак – в результате Первин оказалась в том же чистилище, что и кружащие в небе вороны. Она могла жить нормальной жизнью в качестве дочери своих родителей, могла стать тетушкой детям Растома и Гюльназ, но никогда ей теперь не выйти замуж, не построить собственной семьи.

Муж Первин, с которым она больше не общалась, страдал неизлечимым заболеванием, и вот уже несколько лет родители выхаживали его в Калькутте. Первин знала, что и сами Содавалла, и все в их кругу считают ее бессердечной женщиной, бросившей супруга в беде. Тем более что замуж за него она вышла по собственной воле. Почти никто не знал об издевательствах и изменах, которых столько было за их краткий брак.