Принц, принцесса, белая роза - стр. 8
Тени… Под цвет глаз. Наверное те же, что подарила ей мама, но она стеснялась их использовать. Надо же, не израсходовались ещё. Падаю в странное, абсолютно глупое воспоминание. Первое наше с Леной воспоминание… Если, конечно, мы! – существуем как данность.
Сначала был её звонок мне. Она сказала, что она Лена, ну вот которая… А я ответил:
– Я узнал вас, Лена! Что вы хотели?
Она не была уверена, что я её узнал. У них в группе две Лены…
– Обычно вы сидите сзади в правом ряду. У вас потрясающая «завлекушка» в причёске. И запоминающийся голос. Не сомневайтесь, что я узнал вас, Лена-Елена.
Тогда-то первый раз я и назвал её Леной-Еленой…
Она сказала, что болела и пропустила два занятия. И теперь она не может понять, как делать первую работу. Конспект подруги она изучила, но многое не поняла. И не мог бы я уделить ей немного времени… Я спросил:
– Во сколько завтра вы заканчиваете занятия?
– В пятнадцать часов тридцать минут.
Так завелась, хотя и не сразу, наша традиция ходить в столовую прямо перед её закрытием, говорить о многом и ни о чём… Оговоренное время свиданий практически каждый день, кроме выходных. И больше пяти минут никто никого не ждёт… А Лена… она всегда серьёзная и обязательная…
О чём мы говорили в тот раз я, наверное, не помню. Хотя нет, вру. Мне было важно выяснить её знания. Так что обсуждали школу и первые курсы. Потом говорили о книгах. Потом, вернувшись, я спросил – что же ей непонятно конкретно из задания. А она сказала, что ей непонятно абсолютно всё и расплакалась. Как мог, успокоил. Решил дать ей для изучения несколько другие книжки. Она начала искать флешку. Не нашла. Сказала, что очень часто не может найти в сумочке то, что надо. Тогда я расстелил лист ватмана и предложил ей вывалить на него всё содержимое, найти что надо, а остальное уложить правильно.
– Если там есть что-то интимное, я отвернусь.
– Нет там ничего интимного, – сказала она и решительно вывалила содержимое сумочки на ватман.
Но интимное всё-таки было. Она смутилась, покраснела, опять зачем-то заплакала, начала бормотать:
– Извините…
Вот тогда я впервые взял её за руки. Мне нужны были её глаза, а она закрыла их ладонями.
– Елена, это глупости. Здесь нечего стесняться. Я взрослый человек и знаю, что эти впитывающие штуки очень важны для женщин. Давайте спрячем их в сумку и забудем об их существовании.
Флешку мы так и не нашли. Зато нашли очень красивую коробочку с арабскими, наверное, письменами.
– Это тени для век. Мама подарила. Только цвет непривычный.
А цвет, на мой взгляд, был очень даже правильный. Не вообще, а для конкретной заплаканной Лены-Елены…
– Вячеслав Игоревич! – как сквозь вату слышу голос Юлии. – Вы меня слышите?
Бессовестный вы человек, Юля! Не дали досмотреть такое замечательное воспоминание… Сосредотачиваю свой взгляд на ней:
– Что, Юля? Я не расслышал.
Она делает полшага, чтобы оказаться ближе и тихо говорит:
– Хватит вам уже на Ленку пялиться. Это неприлично.
Внезапно в душе вспыхивает отчаянная надежда. Вот же оно – Юля ведь её лучшая подруга! Она знает её мысли, чувства. Может быть, она подскажет мне, как правильно поступить, что сказать…
– Мне она очень нравится, – говорю тихо. – Безумно. Безостановочно. Как воздух! Я ничего не могу с собой поделать.
– Вы ей не пара, – слышу в ответ.