Приметы любви - стр. 26
Она нахмурилась… Если бы вечер накануне удалось провести без Дика и Тома, а с Гарри или только с Робертом, то день завершился бы плодотворнее. Ей наверняка удалось бы вывести Гарри на прямую беседу о его жизненных планах и узнать наконец, к чему он стремится на самом деле.
А Роберт… Втайне от всех Кэрри надеялась, что он останется среди регулярных посетителей дома Джайлзов и приходить будет не только ради дружбы с Артуром, но пока она совсем не могла понять этого человека. Являются ли его любезные слова данью правилам, интересна ли ему она сама или ему просто скучно?
– Доброе утро, милая Кэрри, – пробурчал Артур, спускаясь к завтраку и затягивая на шее шарф.
– Тяжелая выдалась ночь? – спросила Кэролайн. – Пророческие сны напали с вечера и не отпускали до утра?
За холодным тоном и напускным безразличием скрывалась истинная забота, но распознать ее могли только ближайшие родственники: Артур и Жанет, для всего остального мира Кэролайн Джайлз была эгоистичной красавицей.
– Ох, какие сны, милая моя. Я и глаз не сомкнул, и не прилег вовсе.
Кэрри отставила чашечку с райской птицей и покосилась на молочник.
– Думаю, тебе стоит выпить одного молока, чтобы успокоиться.
– Нет-нет…
– Тогда прогуляйся и снова попробуй уснуть.
– Да нет же! Ты… Ты можешь меня не перебивать? – выпалил Артур и так несчастно посмотрел на сестру, что та сменила привычное ерничанье на более мягкий тон.
– Попробую, конечно. Не волнуйся. Что случилось?
– Пока ничего. Но я хотел бы тебя предупредить…
– Так-так?
Артур набрал полную грудь воздуха, закашлялся, замотал головой, залпом выпил чашку молока и, немного осмелев, прошептал:
– Не надо так со мной говорить, пожалуйста. Мне надо кое о чем тебе рассказать.
– Я слушаю, Артур. Внимательно слушаю.
Кэролайн понемногу начинала волноваться. Артур умел держать себя в руках и принимать удары судьбы. Кэрри любила брата, после гибели родителей полностью полагалась на него и прекрасно знала, что под невзрачной внешностью кроется твердый и решительный характер, который не в состоянии противиться всего трем вещам: женской насмешке, женским слезам и женскому пренебрежению, чем обычно и пользовались самым бессовестным образом тетя Жанет и сама Кэролайн.
Что же так могло испугать его? В прошлый раз подобная бледность и бегающий взгляд сопровождали Артура к завтраку после сна, в котором Кэролайн потерялась в темном лесу, полном волков.
– Ты не слушаешь, нет… То есть ты слушаешь, но не так. А дело вовсе не во мне и не в моих страхах. Но если бы ты дала мне договорить…
Кэрри молчала – и голос Артура, становясь тише и тише, исчез совсем.
– Дело во мне, – догадалась девушка. – Я что-то делаю не так, но ты не решаешься заговорить об этом.
Артур кивнул, и Кэролайн продолжила рассуждение, не глядя больше на брата и водя пальчиком по ободу чашки:
– Но это не моя так называемая затянувшаяся разборчивость в замужестве, ты обещал никогда не давить на меня и не торопить с выбором.
Артур вздохнул, и Кэрри догадалась, что находится на нужном пути. По давно уже состоявшемуся договору брат не должен был ни на чем подобном настаивать: финансовые дела Джайлзов не требовали улаживания, напротив, позволяли всем членам семьи не беспокоиться о насущных проблемах и не стесняться в расходах. Новой хозяйки в доме тоже не предвиделось, поэтому – никакого давления, никаких упреков. К тетушке Жанет договор не относился, но в ее отсутствие Кэрри могла быть уверена – разговор о «пора, пора бы…» даже не возникнет.