Приманка - стр. 36
– Хорошо, – кивнул демон. – Ты не Нисрока бойся, ты меня бойся.
– И на четвертый круг не попаду? – спросил я.
– Не попадешь.
– А высказывания про Рай и молитва?
– Я покажу, что ты находился под воздействием адской пропаганды. Для тебя алиби, а мне плюсик за работу, – хохотнул демон. – Да, может, и не всплывет, – добавил он. – Все от дознавателя зависит. Как копать будет. Но напомнить-то ему всегда можно.
Демон перевел взгляд с меня на шахидку, усмехнулся, сделал из пальцев козу и наклонился над девушкой.
– Идет коза рогатая, – приблизил он когти к груди Гюльчатай. Та истошно завизжала, демон заржал и исчез.
Я выругался и вытер пот со лба.
– Я не хочу к чертям, – шахидка заплакала. – Ты же сказал, что выкупил меня, – подняла она на меня мокрое от слез лицо.
– Не все тут от меня зависит, – мрачно ответил я, встал и пошел к выходу, по дороге обо что-то споткнулся. Это оказался кнут, уроненный чертом.
– Оба-на! – воскликнул я и схватился за рукоять. Кнутовище обожгло мне руку. – Блин! – бросил. Задумчиво оглядел дольмен. Подошел к Гюльчатай и размотал полотенце с ее руки.
– Не бойся, все срослось давно, здесь быстро заживает. Обернутая полотенцем рукоятка не жглась, я потянул кнут, он застрял где-то под стеной. Подергав несколько раз, я выглянул наружу.
Пустая улица, стены дольменов в пятнах копоти и до крыш забрызганы кровью. Дорога также в следах огня, крови и словно перепахана плугом. Конец кнута торчал снаружи, из-под стены. Очевидно, когда стену вернули на место, кнут ею и зажало.
Перегнувшись из входа, я схватился за конец и тут же с матом бросил его. Ощущение, что взялся за раскаленный прут.
«Какие, однако, горячие инструменты у этих горячих парней», – подумал я, оглядывая окружающий пейзаж.
Дольмен Елены был по-прежнему заткнут. Прямо под пробкой из земли торчала ручка демонского мастерка.
– О! Оринас все-таки раздолбай! – сказал я и полез за мастерком. Сначала я хотел вытащить пробку и заглянуть к Елене, потом, вспомнив про шахидку, пробормотал под нос: «Моложе и лучше, кажется, была», – и постарался вытащить мастерок максимально бесшумно. Воровато перебрался к себе и принялся откапывать кнут.
Голая Гюльчатай в ожидании возвращения к чертям тихонько плакала в углу. И я ничего не мог для нее сделать.
Вооруженный откопанным кнутом, я вышел на улицу, размахнулся и щелкнул. Посетовал, что опыт обращения с этим орудием ограничен несколькими взмахами, до которых меня допустил мальчик-подпасок на даче в глубоком отрочестве.
Взмахнул еще раз, задел по спине и взвыл. Следующим взмахом чуть не попал по яйцам, успокоился и свернул тренировку.
В дольмене я сложил матрас в виде кресла и, взяв в одну руку ангельскую сферу, в другую – свернутый кнут и мастерок, сел на трон.
«Египет, блин. Фараон чисто конкретно, – усмехнулся я. – Эх, сейчас бы туда, в Фивы с этим ангельским светом и дьявольским бичом. Я поправил бы там. Вы мне пирамиду за два года построили бы».
В углу всхлипнула Гюльчатай.
– Эй! Невеста Аллаха, иди сюда, – позвал я ее.
Продолжая всхлипывать, девушка поднялась. Вдруг она, заорав, начала проваливаться под землю, я вскочил и, побросав царские причиндалы, успел ухватить ее за руки. Вытащил.
«Обалдеть, – подумал я, – это же подземный ход, раскопанный демоном. Супер!»