Прикосновение разрушения - стр. 40
Несмотря на крутую перемену в жизни, Сивилла, казалось, пребывала в отличном настроении, словно переезд отсюда снимал с ее плеч неподъемную ношу. Она высунула голову из прилегающей комнаты. Ее светлые волосы рассыпались по плечам свободными волнами, а ненакрашенное лицо сияло.
– Ребят, я тут.
Они перешли в ее комнату. Персефона ожидала увидеть здесь больше индивидуальности, чем во всем остальном пентхаусе, но она ошиблась. Комната Сивиллы была такой же бесцветной.
– Почему здесь все такое серое?
– О, ну, Аполлон не любит яркие цвета, – ответила она.
– Как можно не любить яркие цвета? – спросила Лекса, плюхаясь на кровать Сивиллы.
– Для этого надо быть Аполлоном, очевидно. – Гермес упал на кровать рядом с Лексой. – Тебе надо разнести это место, прежде чем уйдем. Это его реально взбесит.
Сивилла побледнела, широко распахнув глаза.
Персефона уперла руки в бока:
– Ты единственный, кому это показалось бы смешным, и единственный, кто сможет пережить его гнев.
– Ты тоже, Сефи. Аид отрежет Аполлону яйца, если он приблизится к тебе хоть на дюйм. Меня так и подмывает сделать это, только чтобы посмотреть на такую заваруху.
– Гермес, – выразительно произнесла Персефона. – Ты вообще не помогаешь.
Бог надул губы:
– Я же притащил тележку, разве нет?
– А теперь пора ее использовать. Вставай! Спусти эти коробки вниз.
Гермес поворчал, но скатился с кровати, и Лекса за ним.
Они уложили коробки на тележку, и пока Гермес спускал их, Персефона с Лексой помогли Сивилле упаковать остатки вещей. Персефоне понравилось это задание. Каждая коробка была новым вызовом, и ей нравилось смотреть, сколько всего она сможет уместить в одну коробку. Закончив, она писала краткий перечень на одной из сторон, чтобы их было проще распаковывать.
Поняв, что она делает, Гермес фыркнул и покачал головой.
– Что? – спросила Персефона.
– Ты такая же правильная, как Аполлон.
Персефоне сравнение с этим богом пришлось не по нраву.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты не обратила внимания на все это место? – Он огляделся вокруг. – Тут все расставлено по виду и цвету.
– Я организованная, Гермес, а не неврастеничная.
– Аполлон дисциплинированный. Сколько я его знаю, он всегда был таким.
– Если он такой дисциплинированный, то почему такой… эмоциональный?
– Потому что Аполлон гордится установленным им порядком – тем, что он создает и претворяет в жизнь. А потому, когда он утрачивает контроль, это очень личное. – Гермес бросил взгляд на Сивиллу. – То же касается и его отношений с людьми.
Когда они закончили, Сивилла оставила свой ключ на сверкающей гранитной столешнице в ультрасовременной кухне Аполлона. Все четверо залезли в грузовик и поехали к дому Лексы и Персефоны.
– Ты выезжаешь за свою полосу, – сказала Персефона, держась за ручку двери, пока Лекса вела грузовик.
– Я ничего не вижу, – пожаловалась Лекса, приподнимаясь в водительском кресле.
– Может, тогда тебе не стоило садиться за руль? – прокомментировал Гермес.
– Кто-нибудь еще хочет сесть за руль? – поинтересовалась она.
Все в кабине промолчали, потому что никто из них не умел водить.
– Просто держись подальше от пешеходов, – посоветовала Персефона.
– Дам тебе десять очков, если ты кого-нибудь собьешь, – предложил Гермес.
– Это должно меня соблазнить? – уточнила Лекса.
– О да, это же