Прикосновение хаоса - стр. 29
– Ее имя Персефона, – вмешался Аполлон, который тоже стоял, скрестив руки на груди. – Или ты боишься его произносить, словно боишься ее могущества?
Глаза Зевса вспыхнули подобно удару молнии на темном горизонте.
– Я не боюсь ее, – прошипел он. – Но я не буду свергнут с трона.
– Она не пыталась свергнуть тебя, – отрезал Аполлон. – Она восстановила Фивы, а ты развязал войну против нее.
– И когда пришло время выбирать сторону, ты выступил против меня. Это одно и то же.
За словами Зевса последовало гневное молчание.
– Почему ты защищаешь ее? – спросила Артемида. Богиня была одной из немногих, кто сидел на своем троне, но она вцепилась руками в подлокотники кресла, как будто в любой момент была готова вскочить и напасть. – Что такого она сделала для тебя?
Аполлон пристально посмотрел на свою сестру и ответил:
– Она мой друг.
Артемида усмехнулась:
– Ты бог. Смертные умирают, чтобы побыть в твоем обществе. Они будут твоими друзьями.
– Это не одно и то же, – сказал он. – Но откуда тебе знать, ведь у тебя нет друзей.
Артемида сердито посмотрела на Аполлона, а затем перевела взгляд на Зевса:
– Я буду охотиться на нее, отец.
– Ты не сделаешь ничего подобного, – заговорила Афродита.
– Ты тоже будешь защищать ее, дитя мое? – спросил Зевс.
Гермесу и Аполлону он выказывал гнев, а на Афродиту смотрел с болью и обидой.
– Она приняла за Персефону копье, – усмехнулся Посейдон. – Или ты забыл, как Гефест звал ее?
Афродита пристально посмотрела на своего дядю, прежде чем ее взгляд вернулся к Зевсу.
– Опасны не Персефона и не Аид, отец, – сказала она. – А их любовь. Разлучи их, и они разорвут тебя на части.
Артемида усмехнулась и закатила глаза.
– Пророчество очень ясно показало опасность их любви, Афродита, – впервые заговорила Гера, богиня брака. – Вместе или порознь, они представляют собой постоянную угрозу.
Зевс посмотрел на свою жену с нежностью, как будто ее поддержка показывала ее любовь к нему, но Тесей знал обратное – и все остальные в комнате тоже. Гера просто боялась потерять свое положение и титул, и хотя со стороны Зевса было глупо думать, что ее слова значат что-то большее, его неспособность увидеть Геру такой, какая она есть на самом деле, сработала в пользу Тесея.
Так же как и его внимание к Аиду и Персефоне.
В этом и заключалась опасность попыток разгадать слова оракула. Не было никакого способа узнать, как сбудутся их предсказания. Действительно, союз Аида и Персефоны уже породил бога, более могущественного, чем Зевс.
Но этим богом был Тесей.
– Сколько раз мы должны разбирать пророчество, когда все мы знаем, что судьбы не избежать? – спросила Афина.
– Предполагается, что это мудрые слова? – возразила Гера.
Афина сузила глаза и гордо вздернула подбородок.
– Тебе не следует позволять даже говорить здесь, – сказал Арес. – Вы с Гестией трусливо бросили нас на поле боя!
– Не притворяйся, что ты участвовал в битве из преданности, – парировала Афина. – Ты всего лишь хотел удовлетворить свою жажду крови.
Арес оттолкнулся от трона и поднял копье, но Афродита встала перед ним, и его гнев, казалось, тут же растворился.
– Она не права, Арес? – спросила Афродита.
Челюсть Ареса напряглась, а костяшки пальцев, сжимавших копье, побелели, но он даже не пошевелился, чтобы нанести удар. Вместо этого он сделал шаг назад и вернулся на свой трон.