Приключения зеркала – 4. В поисках Славика Вселенского - стр. 3

– Из детдома мы ее взяли, – стала дополнять Тамара, заламывая руки с точно такими же ногтями.

– И у вас на роду крест стоит, – всмотрелась лучше Василина. – Двести долгов перед совестью, перед законом, перед людьми, три погубленных судьбы… Да вы что тут?! Издеваетесь, что ли?! Сломали мне катушки! Теперь любой дурак пожалует: кому приворожить, кого отсушить, болотной воды для денежного колодца налить!!!

Вскочила Василина и хотела уже засвистеть, чтоб прогнать из дома нежеланных гостей, но тут заметила что-то интересное, привлекшее внимание… И, забыв про свист, направилась к мертвой девочке.

Люди разошлись в стороны, хватаясь за руки в надежде на чудо.

– Мертвая.., а сердце бьется…

Семен ахнул.

– Не тот мускул, что ты сердцем зовешь… А настоящее сердце, коих сейчас у людей не осталось. Оно после первого века жизни только появляется. Вам, короткоживущим, этого не понять. – И протянула руки с широко расставленными пальцами к бездыханному телу с черной дырой посередине, из которой белели детские обугленные кости.

– Спаси солнце, Василина. Если надо, жизнь мою забери. Но спаси Славушку.

– И мою забери.

– И наши, – горько вторила пара крестных.

– Ишь, что творится… – еле слышно обескураженно произнесла Василина и, неожиданно развернувшись, с большим удивлением посмотрела еще раз на людей, будто впервые их увидела и услышала.

На лицах присутствующих хранилась решимость пожертвовать собой.

– Видели люди, как ты по лесу гуляешь, животных после охоты оживляешь. Как с деревьями разговариваешь, как они, словно живые, тебе отвечают, ветками машут… – трепетно пересказывал сплетни Семен. – Оживи и солнце наше. Оно погаснет – все вокруг погаснет. Я без нее все равно не жилец. Как только мы с Тамарой ее из детского дома привезли, другая жизнь у нас началась. Права ты, раньше все себе хапал, загребал. Сам не знал, зачем мне столько! А как солнышко засветило – жить захотелось. Без денег, понимаешь?! Я ж уроки с ней делал… Мы даже с Тамарой ссорились, кто с ней больше времени проведет. Я отгулы брал, чтоб ее по паркам возить. В кино водить. Стал ей игрушки самолично стругать. Она уж больно деревянные буратинки любила, чтоб они как живые на ниточках двигались… Спаси! – и вновь с раздирающим криком бросился под ноги.

Зарыдали и остальные, не в силах поверить, что дочки больше нет.

Василина же, будто не слыша воя, с подозрением подошла к плачущему мужчине, подняла его смиренную голову, оттопырила веко и стала внимательно вглядываться в глаз.

– Святая Мара Превышняя! Каи с Гердами просыпаются… Что же это происходит такое сегодня? – озабоченно проговорила Василина и, отпустив бугая, в задумчивости побрела к столу, опять усаживаясь на лавку. – Давно, ведать, я в народ не ходила. А у вас там перемены неслыханные. В коем-то веке случалось, что б люди человеками становились, собой жертвовали ради чужого ребенка…

А потом обернулась и сказала:

– Есть способ девчонку из другого лока вытянуть, пока не затянуло окончательно. Сердце ее за эту жизнь цепляется, бьется пока. Но… у меня никогда не получалось этого сделать раньше. Я отца родного перетащить так и не смогла.., – с суровой печалью проговорила Василина. – И цена уж очень высокая. На это действо чужая жизнь, а может, не одна уйти должна.