Приключения Вани в Неявь-Мире - стр. 27
–Да уж не помер ли он?! – воскликнул мальчик, теряя всякую надежду привести птицу в чувство.
–Оставь беднягу в покое, – сжалилась над Филином Живинка. – Давай отдохнем.
Они и вправду выбились из сил и вспотели. Ваня положил Филина на бархатное сиденье саней и сел рядом. Следом в сани взобралась и Живинка. Снежок остался сидеть на снегу, подозрительно разглядывая напугавшую его конструкцию и тихонько рыча.
–Теперь я понимаю, почему Седобород вспотел, пытаясь разбудить Филина! Такой огромный и тяжелый! – сердито сказал Ваня. – Вот же какой засоня! Ничего его не берет! Я даже сомневаюсь, жив ли он?
Живинка приложила ухо к груди птицы и прислушалась.
–Живой. Дышит. – Заключила она через минуту.
–Невероятно. Ну как можно так крепко спать! – возмутился Ваня. – Устал я будить его! Да и кушать хочется! Где там наши волшебные мешки – «хлебосольники»?
–И правда, пора и пообедать, – ответила Живинка, доставая наполненные едой мешки и туески – «водохлебники».
Ваня заглянул в свой мешок и восторженно воскликнул:
–О! Пирожки! И булочки! Свежие, горячие! А ну-ка, «водохлебник», дай молочка, пожалуйста!
Берестяной туесок тут же наполнился ароматной белой жидкостью. Ваня и Живинка начали с аппетитом уминать свой волшебный обед. Ване было так вкусно, что он даже забыл о том, что кушать нужно медленно и не набивать полный рот. Он довольно чавкал и шумно прихлебывал молоко. Но не успел он съесть и половины, а Живинка и вовсе лишь два раза откусила пирожок, как вдруг, к их огромному удивлению, спящий беспробудным мертвым сном Филин заворочался. Дети перестали жевать и уставились на него.
–Ты видела? – спросил Ваня с полным ртом, отчего получилось некрасивое «Фы фыдила?».
–Шевелился, – ответила Живинка, и у нее вышло «Фыфелифся».
Филин медленно открыл один глаз и посмотрел на них. Затем открыл второй. Глаза у него были огромные, круглые, выпуклые и напомнили Ване его любимые леденцы «Чупа-Чупс». И цвет глаз был такой же, как леденцы, янтарно-карамельный. Филин моргнул и громко ухнул. «Ух-Ух!». Затем лениво перевалился со спины на бок, кряхтя, встал на короткие лапки, больше похожие на сухие корявые сучки, и зашагал к туеску, наполовину наполненному молоком, который Ваня держал в руках. Бесцеремонно сунув голову прямо в туесок, Филин начал жадно пить молоко. Ваня оторопел. Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть его, и сидел, замерев. Замерла и Живинка, не веря своим глазам. Даже Снежок выглядел удивленным, словно ему было непонятно, почему эта мертвая птица вдруг ожила, и даже не гавкнул, а только склонил голову набок, внимательно разглядывая воскресшую дичь. А Филин, напившись молока, поднял голову и сказал «Ух-ты!», от чего с его изогнутого клюва сорвалась большая молочная капля, и невозмутимо засеменил обратно к мягкому сиденью, к тому месту, где лежал до этого. Упав на бок и выставив перед собой худые когтистые лапки, он безмятежно сомкнул веки, закрыв круглые глаза-леденцы.
–А-а-а-а-а-а! – заорал Ваня, опомнившись, и кинулся к Филину, уронив туес с остатками молока в снег. Снежок, недолго думая, принялся лакать то, что не вылилось. А Ваня уже тряс Филина, держа его за лапы, и птица болталась вниз головой, вновь не подавая признаков жизни.
–Давай, Филин, не притворяйся! Я видел, что ты проснулся! А ну, открывай глаза немедленно!