Приключения Тома Сойера - стр. 19
Гекльберри делал что хотел, никого не спрашиваясь. В сухую погоду он ночевал на чьем-нибудь крыльце, а если шел дождик, то в пустой бочке; ему не надо было ходить ни в школу, ни в церковь, не надо было никого слушаться: захочет – пойдет ловить рыбу или купаться когда вздумает и просидит на реке сколько вздумает; никто не запрещал ему драться; ему можно было гулять до самой поздней ночи; весной он первый выходил на улицу босиком и последний обувался осенью; ему не надо было ни умываться, ни одеваться во все чистое; и ругаться тоже он был мастер. Словом, у этого оборванца было все, что придает жизни цену. Так думали все задерганные, замученные мальчики из приличных семей в Сент-Питерсберге.
Том окликнул этого романтического бродягу:
– Здравствуй, Гекльберри!
– Здравствуй и ты, коли не шутишь.
– Что это у тебя?
– Дохлая кошка.
– Дай-ка поглядеть, Гек. Вот здорово окоченела! Где ты ее взял?
– Купил у одного мальчишки.
– А что дал?
– Синий билетик и бычий пузырь; а пузырь я достал на бойне.
– Откуда у тебя синий билетик?
– Купил у Бена Роджерса за палку для обруча.
– Слушай, Гек, а на что годится дохлая кошка?
– На что годится? Сводить бородавки.
– Ну вот еще! Я знаю средство получше.
– Знаешь ты, как же! Говори, какое?
– А гнилая вода.
– Гнилая вода! Ни черта не стоит твоя гнилая вода.
– Не стоит, по-твоему? А ты пробовал?
– Нет, я не пробовал. А вот Боб Таннер пробовал.
– Кто это тебе сказал?
– Как кто? Он сказал Джефу Тэтчеру, а Джеф сказал Джонни Бэккеру, а Джонни сказал Джиму Холлису, а Джим сказал Бену Роджерсу, а Бен сказал одному негру, а негр сказал мне. Вот как было дело!
– Так что же из этого? Все они врут. То есть все, кроме негра. Я его не знаю. Только я в жизни не видывал такого негра, чтобы не врал. Чушь! Ты лучше расскажи, как Боб Таннер это делал.
– Известно как: взял да и засунул руки в гнилой пень, где набралась дождевая вода.
– Днем?
– А то когда же еще.
– И лицом к пню?
– Ну да. То есть я так думаю.
– Он говорил что-нибудь?
– Нет, кажется, ничего не говорил. Не знаю.
– Ага! Ну какой же дурак сводит так бородавки! Ничего не выйдет. Надо пойти совсем одному в самую чащу леса, где есть гнилой пень, и ровно в полночь стать к нему спиной, засунуть руку в воду и сказать:
потом быстро отойти на одиннадцать шагов с закрытыми глазами, повернуться три раза на месте, а после того идти домой и ни с кем не разговаривать: если с кем-нибудь заговоришь, то ничего не подействует.
– Да, вот это похоже на дело. Только Боб Таннер сводил не так.
– Ну еще бы, конечно, не так; то-то у него и бородавок уйма, как ни у кого другого во всем городе; а если б он знал, как обращаться с гнилой водой, то ни одной не было бы. Я и сам свел пропасть бородавок таким способом, Гек. Я ведь много вожусь с лягушками, оттого у меня всегда бородавки. А то еще я свожу их гороховым стручком.
– Верно, стручком тоже хорошо. Я тоже так делал.
– Да ну? А как же ты сводил стручком?
– Берешь стручок, лущишь зерна, потом режешь бородавку, чтоб показалась кровь, капаешь кровью на половину стручка, роешь ямку и зарываешь стручок на перекрестке в новолуние, ровно в полночь, а другую половинку надо сжечь. Понимаешь, та половинка, на которой кровь, будет все время притягивать другую, а кровь тянет к себе бородавку, оттого она и сходит очень скоро.