Приключения поручика гвардии - стр. 31
Крузенштерн улыбнулся, вспомнив, как накануне отплытия с Нукагивы он хотел хоть чем-то отблагодарить Робертса за его помощь, но тот категорически отказался. И вот теперь совершенно неожиданно ему представилась возможность избавить англичанина от его злейшего врага.
Что делать? Разумеется, Кабри был ему совершенно не нужен, но и возвращаться назад, на Нукагиву, означало терять драгоценное время. «Ох, и хитер француз. Все правильно рассчитал, шельма», – еще раз озадаченно подумал Крузенштерн.
И решил оставить беглого матроса на своем корабле.
Вот они, Гавайские острова! Андрей Петрович мог только в мечтах видеть эти сказочные земли, открытые легендарным Куком всего четверть века тому назад. Еще издали была видна огромная гора, вершина которой скрывалась в облаках. Это был самый южный и самый большой из Гавайских островов. Андрей Петрович жадно вглядывался в его гористые берега, покрытые пышной тропической растительностью, и был поражен их сходством с прибрежными лесами Нукагивы. «А чему, собственно, удивляться – тропики они и везде тропики», – рассудил он, и сам сразу не заметив влияния школы Григория Ивановича. А затем лукаво и благодарно улыбнулся: «С кем поведешься, от того и наберешься!»
У Крузенштерна же были свои заботы. Уже прошло около двадцати суток, как они покинули Нукагиву, и было бы неплохо запастись свежими фруктами, так как их дальнейший путь лежал в северные воды Тихого океана, где экзотическими плодами, разумеется, и не пахло. Поэтому он вел шлюпы вдоль побережья, надеясь на выгодный обмен с местными туземцами.
Однако Гавайи находились почти в самом центре северной части Тихого океана на пересечении оживленных морских путей, и ввиду этого часто посещались кораблями европейских государств. Поэтому аборигены очень быстро познали истинную стоимость своих товаров и заламывали за них такие цены, что взаимовыгодный обмен стал практически невозможен. Их мало интересовали топоры, столь ценимые на Нукагиве, и тем более зеркальца. За свои товары они требовали только сукно, которого у русских не было. Это несколько озадачило наших мореплавателей. А ларчик просто открывался.
– В нашем селении есть английская церковь, – на ломанном английском языке пояснил один из гавайцев, – и ее белый жрец запрещает нам ходить голыми, но заставляет нас носить только суконную одежду. Поэтому мы и стараемся продавать наши товары только за сукно.
Крузенштерн понял, что речь идет об английском миссионере. «Хорошо же они отстаивают торговые интересы Англии в заморских странах», – даже с некоторой завистью подумал он. И хотя был взбешен, но ничего не мог поделать.
– А что же мы можем обменять у вас на свои железные топоры? – спросил он.
– Только немного кокосовых орехов и бананов, – подумав, ответил туземец.
И капитаны смогли кое-как за свои топоры приобрести немного фруктов и по тощей свинье только для своих кают-компаний.
А тут опять объявился Кабри и стал просить не оставлять его на Гавайских островах, так как английский миссионер, дескать, непременно сдаст его первому же французскому капитану. А это будет означать для него виселицу на родине. Крузенштерн в сердцах согласился, тем более, что француз действительно оказался толковым и опытным матросом.
– Так и быть, высажу тебя на Камчатке.