Приключения Пальмы. Книга вторая. Другая Другая Страна - стр. 7
– Что рассказать? – не понял я.
– Расскажи, куда вы отправились и почему. И обязательно пообещай, что вы вернётесь домой. Человеки так устроены: когда им обещаешь что-то хорошее, они уже не так сильно волнуются из-за того, что кажется им плохим.
– Да как же я им расскажу – ведь они дома, а я тут, в лесу!
– Не обязательно быть рядом, чтобы тебя услышали, поверь мне. Вот, например, я. Я так устроен, что я – везде. А быть везде – это одно и то же, что нигде не быть. Но ты же слышишь меня?
– Слышу! – удивился я такому странному объяснению. – Но всё равно! Ты-то ведь меня понимаешь, а человеки – нет.
– А ты поговори с ними во сне. И они поймут тебя. Собаки и человеки так давно вместе, что они отлично понимают друг друга. Просто никому не приходило в голову, что лучше всего разговаривать во сне. Во снах все равны. Как и было когда-то на земле.
– И что, правда получится? – подал голос Буржуй, который подслушивал как обычно.
– Конечно. И у тебя тоже, если захочешь. Так что приятных вам снов! – сказал Тот Кто и исчез.
Я так обрадовался, что смогу поговорить со своими человеками, что вскочил и стал вертеться, чтобы устроиться поудобней и быстрее заснуть. Даже про голод забыл.
– Не толкайся! – тут же мяукнул Буржуй.
– Я не толкаюсь – я устраиваюсь!
– Тогда устраивайся быстрее! – недовольно проворчал Буржуй.
– Я не могу быстрее!
– Это ещё почему? – удивился Буржуй.
– Потому что собаки так устроены! – гордо заявил я.
Буржуй промолчал. Наверное, потому что ему нечего было на это сказать. А я ещё немного повертелся и, наконец, когда всем моим лапам, и хвосту, и ушам стало удобно, быстро заснул.
Голодный сон Буржуя
Обычно нам снится то, о чём мы больше всего беспокоились перед сном.
Именно поэтому, засыпая, мы так любим помечтать!
– Вечером мне всегда дают рыбу! – бурчал Буржуй, прислушиваясь к урчанию в пустом животе. – Особенно вкусны хвостики!
«Рыбий хвостик – это как конфета! – продолжил он уже про себя. – Поэтому их должно быть много. Любой знает, что одна конфета – это не то! Съел её – и сидишь, думаешь, где взять ещё одну. Это неправильно. Надо столько конфет, чтобы, когда съешь их, уже совсем не хотелось о них думать. И вообще ни о чём думать не хотелось. Вот как должно быть! Поэтому Миша всегда даёт мне несколько рыбьих хвостиков. А если хвостики маленькие, то добавляет к ним ещё и хребетик. Хребетик – он как печенье! – облизнулся, не открывая глаз, Буржуй. – Его можно грызть долго. Сначала по краям, где самое мясо, потом хрящики… – В брюхе у него снова заурчало. – А уж если повезёт, могут дать и целую рыбину! – не обращая внимания на голод, продолжил мечтать Буржуй. – Целая рыба – она как торт! Хочешь – с цукатов начни, а хочешь – с глазури. Или можно сначала крем слизать сбоку, а потом как вцепиться! И отхватить сразу кусок! Такой, чтобы во рту еле помещался!»
Тут Пальма заскулил во сне о чём-то своём. Буржуй пнул его задней лапой и продолжил мечтать.
«Но это что! Свежая рыба – это, конечно, вкуснятинка-вкуснятинка! Но вот жареная!.. Везёт же человекам. Вот я сколько ни старался – и на солнышке грел, и в воздух подкидывал, – не получается у меня жареная и всё тут! Засыхает только. Человекам за жареную рыбу многое можно простить: и что на подоконник мой всё время что-нибудь ставят, и что молоко зимой не такое вкусное, как летом. Потому что жареная рыба – это… Её можно столько съесть, что ходить потом не можешь, даже молоко уже не помещается. Так и лежишь рядом с миской – ждёшь, когда же в животе утрамбуется, чтобы ещё кусочек проглотить! Вот если бы было такое дерево…»