Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои - стр. 29

Внезапно на столах задрожала и зазвенела золотая утварь; земля загудела под тяжелыми шагами. В дверях показалась могучая фигура Зевса. Все боги поднялись навстречу владыке Олимпа. Зевс медленно прошел между столами и сел на свое высокое кресло. Юноша-виночерпий тотчас поставил перед ним кубок с пурпурным нектаром. Но Зевс оттолкнул от себя кубок. Глядя на угрюмое лицо верховного бога, никто из бессмертных не решался прервать молчанье. Только Гера, богиня богинь, надменная жена громовержца, не могла затаить свои подозренья. Она вызывающе спросила:

– Кто из бессмертных, коварный, совещался с тобой в твоем уединенье? О, я знаю, ты всегда скрываешь от меня свои поступки!

Зевс нахмурил косматые брови и сурово ответил гордой богине:

– Не пытайся, Гера, проникнуть в мои мысли. Что можно, то ты узнаешь первая из всех богов. Но есть мысли, которых не должен знать никто.

– Можешь не говорить ничего! – гневно воскликнула Гера. – Я и так догадываюсь: ты говорил с Фетидой, среброногой матерью Ахиллеса. Недаром еще в начале пира мы слышали гул землетрясения; конечно, это ты клялся исполнить ее просьбы и заставил трястись весь Олимп в подтверждение своей клятвы! Я уверена, что ты обещал коварной Нереиде отомстить за ее сына и истребить толпы ахейцев в искупление обиды!

Зевс взглянул на нее исподлобья и резко ответил:

– Дивная! Ты вечно следишь за каждым моим шагом. Смотри, не озлобляй моего сердца! Я поступлю так, как мне угодно. Ты же не возражай мне, иначе никто на Олимпе не поможет тебе, если я подыму на тебя свои беспощадные руки!

Гера опустила голову, подавленная угрозой владыки. Она не посмела продолжать ссору. Остальные боги тоже молчали в смущении и страхе. Тогда поднялся с своего резного кресла сын Геры, хромоногий Гефест. Припадая на ногу, он подошел к Гере и протянул ей кубок с нектаром.

– Мудрая мать моя! – сказал он ласково. – Не стоит омрачать нашего веселья гневными словами! Будь лучше покорна Зевсу-отцу, помирись с ним. Если ты раздражишь его, я не посмею даже вступиться за тебя. Помнишь, как однажды, когда я вмешался в вашу ссору, он схватил меня за ногу и швырнул с Олимпа? Я летел целый день и только с закатом солнца, едва живой, упал на остров Лемнос. Ты же не захочешь, чтобы я повредил и вторую ногу!

Блаженные боги засмеялись. Белокурая Гера тоже улыбнулась, глядя на некрасивое, закопченное дымом подземных кузниц, но добродушное лицо своего сына. Она взяла у него из рук кубок с благоухающим нектаром и с улыбкой протянула кубок разгневанному Зевсу. Громовержец принял из ее рук напиток, лицо его просветлело; он выпил нектар и отдал пустой кубок юному виночерпию.

Тогда внезапно в глубине палаты послышался звон серебряных струн – это сам светлый Аполлон заиграл на лире,[31] чтобы развеселить пирующих. Звучно и весело спел он им забавную песню о хитростях бога Гермеса. Еще малюткой Гермес ловко обманул его, Аполлона. Чтобы искупить свой дерзкий обман, Гермес сделал из панциря черепахи первую на свете лиру и подарил ее божественному певцу.

Пир продолжался целый день до заката солнца. Ссора была забыта. Пение, шутки, смех не смолкали в просторной палате. И только на лицо Зевса ложилась тень от тягостных мыслей, как туча, плывущая по сверкающему небу.