Приключения Гекльберри Финна (адаптированный пересказ) - стр. 12

– Задом.

– А лошадь?

– Лошадь передом.

– С какой стороны дерево обрастает мхом?

– С северной.

– Если пятнадцать коров пасутся на косогоре, сколько из них смотрят в одну сторону?

– Все пятнадцать.

– Да, ты действительно жил в деревне. Я думала, может, ты опять хочешь меня надуть. Так как тебя зовут?

– Джордж Питерс, сударыня.

– Ты не забывай этого, Джордж. А то еще, чего доброго, скажешь мне, что тебя зовут Александр или Майкл. Девочка у тебя получается плохо. Мужчин ты, пожалуй, сумеешь провести, но женщинам в этом ситцевом старье даже не показывайся.

– Почему?

– Ты держишь нитку неподвижно и насаживаешь на нее иголку, а надо наоборот, – улыбаясь, пояснила хозяйка. – Хочешь, чтобы тебя приняли за девочку, – усвой основы женского поведения. Когда швыряешь палкой в крысу, встань на цыпочки и занеси руку над головой, постарайся, чтобы это вышло как можно нескладней, и промахнись шагов на пять. Бросай, вытянув руку во всю длину, а не кистью и локтем, выставив левое плечо вперед, как делают все мальчишки. Запомни: когда девочке кидают что-нибудь на колени, она их расставляет, а не сдвигает вместе, как ты, когда ловил свинец.

Поблагодарив хозяйку за гостеприимство и добрые советы, я выбежал на улицу, вскочил в челнок, добрался до острова и пустился к пещере бегом. Джим лежал на земле и крепко спал. Пришлось довольно бесцеремонно растолкать его.

– Собирайся, Джим! Нельзя терять ни минуты! За нами погоня!

Мы потушили костер в пещере, похватали вещи, вывели плот из заводи и тихо поплыли вдоль берега, огибая нижний конец острова.

Джим снял несколько верхних досок с плота и устроил на нем уютный шалаш, чтобы отсиживаться в жару и в дождь. Он даже сделал в шалаше пол, так что теперь одеяла и прочие пожитки не заливало водой, и укрепил на плоту короткую палку с развилиной, чтобы вешать на нее фонарь.

Мы плыли по ночам, удили рыбу, разговаривали и время от времени окунались в воду, чтобы разогнать сон. Так хорошо было двигаться по широкой реке и, лежа на спине, подолгу глядеть на звезды! Нам не хотелось громко разговаривать, да и смеялись мы редко.

Каждую ночь мы проплывали мимо городов. Некоторые из них стояли высоко на темных берегах – только и видна была блестящая гряда огней. На пятую ночь мы миновали Сент-Луис. У нас говорили, будто в Сент-Луисе живет двадцать, а то и тридцать тысяч человек, но я этому не верил, пока сам не увидел в два часа ночи огромное множество огней над городом. Каждый вечер, около десяти, я вылезал на берег у какой-нибудь деревушки и покупал центов на десять-пятнадцать муки и копченой грудинки. Иной раз я захватывал курицу, которой не сиделось на насесте, или забирался на кукурузное поле и брал арбуз, дыню, тыкву или молодую кукурузу. Время от времени нам удавалось подстрелить утку, и тогда мы пировали.

На пятую ночь ниже Сент-Луиса нас захватила сильная гроза с громом, молнией и ливнем как из ведра. Мы забрались в шалаш и оттуда смотрели на темную реку, которую озаряли всполохи молний.

– Эй, Джим, погляди-ка! – воскликнул я. Впереди виднелся пароход, который разбился о скалу. Течением нас несло прямо на него. Ночь была такая глухая и непогожая, и все выглядело так таинственно, что мне, как и всякому мальчишке на моем месте, при виде разбитого парохода захотелось на него забраться и поглядеть, что там такое. Мы осторожно причалили с правого борта и привязали плот.