Приключения. Фантастика - стр. 37
В послеобеденное время я упорно продолжал копаться в старых вещах между сараем и баней, отыскивая все новые и новые предметы старины. В один из вечеров, когда я так вот возился в свалке вещей, а мать ушла навестить одну из подруг детства на другой конец села, краем глаза заметил какое-то движение во дворе, но шума не было слышно. Может, кто-то пришел к нам в гости, подумал я, а матери-то дома нет. Должна подойти, на дворе уже вечереет. Кто-то в дом, видно, зашел. Меня не заметил за сараем. Ничего, выйдет – объясню. Сильно увлекаться работой не стал, все поглядывал в просвет между строениями. Удивительно, чужие куры во двор не заходили никогда, во двор им попасть невозможно, а тут, гляжу, красивый петух, важно, как павлин, выходит на средину двора, да за собой еще целый табун кур ведет. Я хотел, было, выскочить из-за сарая, да раздумал, трудно выбираться отсюда стало, весь проход завален вещами старыми, из которых большинство-то, конечно, были гнилыми, но встречались хорошие целые и, по-моему, ценные вещи и вещички. Махнув рукой на петуха, я продолжил выворачивать из мусора подходящие предметы старины. Вдруг, гляжу, по двору женщина идет с ведром, странным каким-то, будто деревянным. Помню, бадейка в колодце в Лапшине, деревне, где мы жили, а я еще маленький был совсем, точно такая же была – деревянная вся, как бочка, из мелких досок сделана и обручами металлическими стянута. Идет она, значит, и к сараю направляется, а за ней следом девчушка небольшая бежит. Не видно их стало мне за углом сарая, хотел крикнуть, кто, мол, там ходит, да какой-то страх взял меня, странно одеты уж больно они, что взрослая женщина, что малышка. Обе в длинных, по щиколотку платьях, может в юбках таких, а сверху-то вроде, как кофточки какие одеты, обтягивающие. У женщины грудь так и выпирает из узкой коричневатой кофты, словно она – кормящая мать, а девочка одета точно, как взрослая, даже и материал того же цвета. Стою за сараем, и не знаю, что мне делать. Полон двор кур, женщина с ребенком в сарай идут, словно кормить скотину направились.
Пока думал так-то, гляжу, женщина с девочкой уже в сторону дома идут. Девчонка идет, подпрыгивает, ловит ручкой материнскую руку и что-то говорит матери, видно. Та голову повернула к малышке, тоже что-то говорит ей в ответ, а голосов не слышно. Чувствую, что со мной что-то странное происходит, а сообразить не могу, что. Скорей бы мать возвращалась. Тут, вдруг по двору от ворот в сторону сарая, высокий мужчина в черной шапке или фуражка это у него такая, на ногах сапоги черные, хромовые, а поверх длинной рубашки ремнем перетянут, большого рыжего коня ведет, за уздечку держит. Присел я, чтобы не увидел он меня, а сам думаю, что, может, я куда-то не туда залез. Может, это и двор-то чужой. Не может мне так мерещиться, трясу головой, и, вдруг голос матери со двора слышу:
– Витя! Ты где?
Привстал я чуть, вижу, мать идет, как раз по направлению к свалке, которую я задался разобрать. Кур, вместе с петухом, словно и не бывало во дворе, все как надо. Мигом выбрался из места раскопок и, первым делом, к сараю бросился, двери открыл, проверил все, никого и ничего нет, так, хлам один. По двору прошелся, не видать ли следов лошадиных, ведь только что проводил по двору лошадь высокий и странный мужчина. И следов никаких нет! Мать в недоумении: